Не слишком ли смело мчатся во весь дух с этими стишками в издательство?! Я сознательно не называю имени поэта, потому что он поэт зрелый и в своих «взрослых» стихах требовательный к себе. Но, видимо, он считает, что для детей и так сойдет!
Много еще серых, ремесленных книг продолжает выходить в свет! Главным образом в областных издательствах.
Я не буду цитировать эти стихи, хотя многие строчки вызвали бы в зале оживление и смех. Но тут, право, не до смеха, важно понять, как получается, что до сих пор издаются доморощенные стихи, которые стоят за пределами поэзии. Думается, беда в том, что во многих областных издательствах нет редакторов, которые мало-мальски разбирались бы в поэзии для детей. Но помогать издательствам призваны отделения Союза писателей. И тут уж совсем удивительно, как сами писатели могут рекомендовать подобные ремесленные вирши? Не путает ли кто-то товарищескую помощь с приятельским всепрощением? Ведь может случиться, что перед писательским авторитетом и неплохой редактор дрогнет и, зажмурив глаза, сдаст слабую книжку в печать.
Необходимо преградить путь этой псевдолитературе, ведь самый факт появления серой книжки открывает дорогу для другой, ей подобной. Вот так-то и снижаются требования к художественному качеству! Надо усилить ответственность местных писательских организаций, где вопросами детской литературы занимаются в последнюю очередь или вообще не занимаются. Надо привлечь писателей, которые без поблажек относились бы к качеству рукописей. И, конечно, крайне необходимо готовить кадры квалифицированных редакторов.
Пожалуй, не менее, а даже более серьезной бедой, чем наличие ремесленных книжек (с ними, я уверена, не так трудно покончить, если как следует взяться), кажутся мне некоторые тенденции, появившиеся в творчестве иных профессиональных и одаренных детских поэтов. Стоит внимательно приглядеться к их поискам — и станет ясно, что их усилия односторонни, направлены только на поиски формы. Но ведь главная сила настоящего детского поэта — умение в нескольких мастерски отточенных строчках передать ясную современную мысль. Казалось бы, что уже твердо установлен критерий оценки поэзии для детей. Но вот несколько лет назад в хорошем журнале «Дошкольное воспитание» появился цикл статей, где критик М. Петровский выдвинул совсем неожиданный критерий — критерий цирка! М. Петровский пишет (цитирую):
На основании такого нелепого утверждения критик заявляет о своем моральном праве применять цирковую мерку к произведениям литературы. Не веря своим глазам, вот что я прочла в статье Петровского о «Повести о настоящем человеке». Цитирую:
Это бестактно по отношению к цирку! Ведь совсем не безрукого артиста и не только здорового, сильного, а достигшего высокого физического мастерства, стремительной ловкости и смелости связывают дети со своим представлением о прекрасном и радостном искусстве цирка. И как это кощунственно по отношению к повести Бориса Полевого! Как можно назвать ее идею цирковой!
Я не говорила бы об этом с такой высокой трибуны, если бы критерий цирка не нашел последователей. В Доме детской книги пришлось даже устроить после появления статьи дискуссию, причем сторонники нового критерия вот как применили его к поэзии: дядя Степа — цирковой персонаж, великан, потому он и нравится детям, что они ощущают его физическое превосходство. Герой другого детского стихотворения «Наш сосед Иван Петрович», который «видит все всегда не так», был объявлен эксцентриком. Раз он постоянно что-то отрицает — значит, эксцентрик. Но ведь Дядя Степа использует свои богатырские физические возможности не только для того, чтобы развлекать читателей,— он помогает людям, спасает их. Если бы он во зло употребил свой высокий рост, дети не любили бы его. «Наш сосед Иван Петрович» — брюзга-обыватель, но цирковой критерий полностью снимает различие между ними. Все низводится до чисто развлекательной и формальной категории. Нет, если уж что относится к цирку, вернее, к некоторым его жанрам, то именно подобные высказывания — этакая критическая клоунада!