Конечно, критерий цирка оказался абсолютно нежизненным, но следы в некоторых неустойчивых поэтических душах оставил. «Пишу эксцентрику для детей»,— можно слышать ныне от иного детского поэта. Это было бы интересно, если бы и впрямь появился новый жанр: «эксцентрические стихи для ребят». Но его нет, есть просто неудачное подражание Даниилу Хармсу. Хармс был очень талантлив, умел точно передать чувство детской радости, детского удивления и непосредственности. Он изобретательно, по-своему пользовался приемом повтора, который придавал особо праздничное звучание его стиху. Но все же он, на мой взгляд, перебарщивал в повторении одного и того же слова. Прием становился однообразным, назойливым, например:
Сейчас увлечение подобными повторами вошло в моду и грозит стать просто бедствием. Удивительно, что поэтов, даже одаренных, не смущает вторичность. Э. Мошковская, например, в стихах которой много живого, своего, пишет:
Знаем, читали у Хармса. Пошли повторы, повторы, неоправданные повторы… Даже если есть какая-то мысль в стихах, она теряется под тяжестью одних и тех же слов.
В первых четырех строчках стихотворения В. Левина (Новосибирск) четыре раза повторяется слово «белый»:
В остальных семи строчках непонятно во имя чего еще семь раз механически повторяется слово «белый». Часто такие стихи печатаются под рубрикой «веселые», хотя ничего, кроме скуки, вызвать не могут. Мода, как известно, меняется! Но есть немалая опасность, что подражание Хармсу у современных поэтов прикрывает мелкость тематики. Я уверена, если бы Хармс не погиб безвременно, его, несомненно, увлекли бы новые задачи, более разнообразные по форме и значительные по содержанию. Поэт талантливый не может ограничиться своими первыми находками. И, конечно, нельзя шутливую интонацию возводить чуть ли не в главный принцип поэзии для детей. Основное направление в детской поэзии — глубокая содержательность и подлинное мастерство. Слово в поэзии для детей играет огромную роль, оно формирует язык ребенка. Игра словом необходима, она помогает ощутить дух языка, его богатство, его оттенки, его музыку.
писал Пушкин…
Как угодно можно вертеть и детский стих, но не лишая его мысли; игра словом особенно хороша, если в ней есть игра ума. Школа советской детской поэзии, которой мы верны, требует самого взыскательного отношения к слову, ритму, рифме, но она всегда призывает значительные мысли к большим чувствам. Некоторые детские поэты сейчас настойчиво и мучительно ищут новые дороги, видимо чувствуя, что уютные и живописные тропинки не приводят к масштабным идейно-художественным свершениям. Я жду, что открытия возникнут в лирике для детей. Конечно, и в веселых стихах, уверенно шагающих по нашей литературной карте, юмор часто сочетается с лиризмом. Но чаще всего лирикой в поэзии для детей называют стихи о природе, пробуждающие любовь к родному краю, к Родине. Здесь удачи у Е. Благининой, у молодого ленинградца Л. Мочалова, З. Александровой, Б. Дижур. У них природа раскрывается в образах поэтически действенных. Вот как Е. Серова говорит, например, о незабудке: