Возможно, к людям, которым они хотят помогать, не так уж и легко питать нежные чувства. Настоящая любовь должна изливаться и на трудных, недобрых людей. Если эти члены нашей общины возвратятся во Вьетнам, не научившись сначала глубоко любить и понимать, то при встрече с неприятными людьми станут страдать и даже ненавидеть их.
Вам кажется, что вы можете изменить мир, он не будьте наивными. Не нужно думать, что вы приедете во Вьетнам, мгновенно всех помирите и установите мир. Возможно, вы умеете прочесть проникновенную лекцию о гармонии, но если вы не готовы, то не сможете осуществить свои слова на деле. Во Вьетнаме уже есть люди, которые блестяще умеют читать лекции о Дхарме, призывать людей помириться и жить в согласии. Но мы должны говорить не только об этом. Если мы не практикуем то, что проповедаем, что же мы сможем предложить людям?
Мы должны развивать гармонию воззрений и гармонию речи. Мы сближаем свои взгляды для того, чтобы лучше понять друг друга. Мы говорим доброжелательно для того, чтобы воодушевить людей и никого не обидеть. Мы вместе практикуем медитацию ходьбы, вместе едим, вместе обсуждаем разные темы. Мы можем реализовать любовь и понимание. Если старшие сестры не держатся за руки как дети одной матери, то разве может младшая сестра верить в будущее? Если вы умеете осознанно дышать и улыбаться, когда ваша сестра говорит что-то неприятное, это уже начало любви. Вам не нужно уезжать в далекие края, чтобы там служить людям. Вы можете начать свое служение прямо здесь, где вы практикуете медитацию ходьбы и улыбаетесь, где ваши глаза сияют любовью.
Мы хотим пойти в мир и поделиться тем, что узнали. Но если мы не практикуем осознанное дыхание для того, чтобы развязать в себе узлы боли (комплексы гнева, печали, зависти и раздражения), тогда чему мы можем научить людей? Мы должны понимать и практиковать учения в своей обыденной жизни. Людям нужно слышать, как мы преодолеваем собственные страдания и раздражительность в своем сердце. Когда мы говорим о Дхарме, в наших словах должна быть энергия. А это невозможно, если наши слова берут начало из идей, теорий или даже сутр. Мы можем научить только тому, что познали сами.
Восемь лет назад я организовал ритрит для американских ветеранов Вьетнамской войны. Многие мужчины и женщины на этом ритрите чувствовали вину за то, что они натворили, и с ужасом вспоминали те события. И я знал, что я должен найти способ, чтобы люди преобразились и смогли начать жить заново. Один ветеран рассказал мне о том, что во Вьетнаме он пришел на выручку одной девушке, которая была тяжело ранена и в любую минуту могла умереть. Он посадил ее в свой вертолет, но ему не удалось спасти ее. Девушка умерла, смотря ему прямо в глаза, и он так и не смог забыть ее взгляд. Она была партизанкой и ночевала в лесу, в гамаке. Этот американец хранит ее гамак у себя. Иногда, когда мы страдаем, нам хочется свести свои муки в какой-то конкретный предмет. Для него этот гамак символизировал все его горести, его чувство стыда.
Во время ритрита ветераны сидели в кругу и рассказывали о своих страданиях. Некоторые из них впервые говорили откровенно. Во время таких бесед ветеранам нужно чувствовать большую любовь и поддержку. Некоторые ветераны отказывались выполнять медитацию ходьбы, потому что она слишком ярко напоминала им о том, как они передвигались в джунглях Вьетнама, в которых они могли в любой миг наступить на мину или наткнуться на засаду. Один ветеран ходил далеко позади нас, чтобы в случае возникновения непредвиденных обстоятельств сразу же начать отступление. Ветераны живут в тяжелом психологическом состоянии.
В последний день ритрита мы провели церемонию поминовения павших в боях. Каждый ветеран написал имена солдат, которые, как он знал, погибли, и положил листок бумаги на возведенный нами алтарь. Я взял листок ивы и начал брызгать им воду на имена погибших солдат и на ветеранов. Затем мы стали выполнять медитацию ходьбы и так дошли до озера, где провели церемонию сжигания страданий. Вышеупомянутый ветеран не хотел расстаться со своим гамаком, но в конце концов все же бросил его в костер. Гамак сгорел, а вместе с ним сгорело чувство его вины и страдания. Мы делали один, два, три шага по пути преображения. Мы должны продолжать ступать по этому пути.
Еще один ветеран сказал нам о том, что почти все солдаты его взвода погибли в бою с партизанами. А выжившие солдаты были так взбешены, что вложили гранаты в сладости и положили их у дороги. Вьетнамские дети находили эти сладости и кусали их. В этот момент приманка взрывалась. Какое-то время дети в агонии еще катались по земле. Родители пытались спасти их, но это было невозможно. Картины детей, которые катаются по траве, умирая от взорвавшейся гранаты, спрятанной в сладостях, так глубоко отпечаталось в сердце ветерана, что и теперь, спустя двадцать лет, он по-прежнему не может находиться в одной комнате с детьми. Все это время он жил в аду. После того как он рассказал эту историю, я дал ему практику, которая называется «начать жизнь заново».