Понурив голову, Соня ходила по саду, под сенью деревьев. Яблоневый цвет осыпался вокруг. Будто шел густой снег. Медленно кружились снежинки; летя к земле, они словно качались на солнечных лучах, пока наконец не оседали в сочной зеленой траве. Эдвин пошел за Соней в смутную тень под яблонями. У беседки, увитой сиренью, она остановилась. Скоро уж зацветет сирень, подумал Эдвин.
На дороге показались два полицейских вездехода с синими мигалками. Они быстро приближались к дому. Облако пыли, взметавшейся из-под колес, относило на поле Ольссона. Эдвин сжал руку Сони, спрятавшуюся в его руке. Она была холодная. И тряслась мелкой дрожью.
— Скоро увидимся? — спросил он.
Соня кивнула.
— У сарая, что ли?
— Да-а-а…
— Когда?
— Когда смогу… когда наберусь сил…
— Завтра?
— Не знаю я…
Въехав во двор усадьбы, полицейские машины резко затормозили, из-под колес брызнул во все стороны гравий. Из первой, просторной машины вылезли шестеро полицейских в синих комбинезонах. Из второй машины, поменьше, вышли двое в штатском. Первый, седой человек с усиками над верхней губой, был в спортивной бежевой куртке. Второй, помоложе, в легком голубом летнем костюме и белой рубашке под желтым галстуком, носил очки в роговой оправе. Усатый зашагал к дому, синие комбинезоны — за ним.
— Ребятишками займись! — приказал он своему молодому коллеге, прежде чем на своих негнущихся ногах подняться на крыльцо, и тут же скрылся в проеме двери.
Молодой скорчил гримасу и кивнул.
— Мерзость какая!
Этими словами пожилой полицейский выразил свое отвращение к тому, что он увидел в кухне. Эдвин с Соней успели расслышать их прежде, чем желтый галстук поманил их к себе.
— Живете здесь? — спросил он.
— Я здесь живу… мои родители там лежат… в доме, — чуть слышно прошептала Соня.
— Вот что, сядем в машину и побеседуем, — приветливо проговорил полицейский. Соня закрыла лицо руками и снова затряслась в беззвучных рыданиях. Полицейский обнял ее за плечи и помог ей взобраться на заднее сиденье машины.
— А ты подожди здесь. Я после с тобой поговорю.
С этими словами он кивнул Эдвину и, улыбаясь, расположился на переднем сиденье вездехода.
Желтый галстук сверкал на солнце, как одуванчик. Можно подумать, что молодой полицейский рекламирует галстуки — такие пижоны обычно красовались на страницах толстого каталога фирмы Ален, рассылающей покупки по почте. Полицейский извлек из ящика для перчаток магнитофон и, подключив его к приборному щитку, захлопнул дверцу машины.
Шурша колесами по гравию, во двор въехала машина "скорой помощи", которая могла бы справедливо гордиться красотой и обтекаемостью своего корпуса. Из машины вышли два молодых человека. У одного из них весь лоб был в прыщах. Оба растерянно оглядывались по сторонам. К ним тотчас же засеменил синий комбинезон.
— Можете отчаливать, ребята, — сказал он. — Забирать в больницу отсюда некого. Груз надо прямиком доставить в морг, только попозже. Для вскрытия и судебной экспертизы.
— Ладно, — согласно кивнули молодые люди из "скорой". Один из них, тот, который был ростом повыше, прислонясь к машине, зажег сигарету. Рука у него дрожала.
Во двор въехала еще одна машина, автомобиль-универсал. В его зарешеченном заднем отсеке беспокойно сновали взад и вперед две овчарки. Сопровождающие выпустили собак и сразу же взяли их на поводок.
Следователь, тот, что был в желтом галстуке, вылез из вездехода. Вошел в дом. Скоро он вышел оттуда вместе с усачом. Оба тихо переговорили о чем-то с собаководами. Усач возвратился в дом. Собаководы спустили своих питомцев с поводка.
— Ищи! Ищи!
Собаки забегали по двору, обнюхивая землю. Круг за кругом описывали они, и в беготне этой ощущалась система. Сперва обежали веранду. Затем огород. Площадку у дома, покрытую гравием. На скотном дворе они вроде бы взяли след и понеслись к полям, собаководы — за ними. Следователь в желтом галстуке сделал знак Эдвину.
— Едем в участок, — объявил он.
Он быстро вел машину. Автомобильное радио кипело, извергая на седоков поток отрывистых команд. Соня упорно не отводила глаз от спинки переднего сиденья. Они ехали поселком. Ничто не изменилось вокруг, хотя мир перевернулся и рухнул. Все было как прежде. На стоянке у кооперативной лавки теперь припарковалось уже несколько автофургонов. Черный пес, как и прежде, лежал на газоне. Может, хозяин совсем забыл про него?