— Ладно, пока.
Тогда она ехала домой.
Впрочем, порой на мужика находило, и Ленка две-три недели жила у него. Она с удовольствием мыла полы, стирала, помогала его матери на кухне, а спала с ним на широком диване или в кухне на раскладушке — это зависело от настроения ее любимого.
Случалось, ссорились, и Елена почти сразу же уступала. Иногда он заводился, бил ее, она обижалась и уступала лишь неделю спустя. В дни размолвок ходила издерганная, злилась на себя, на него тоже и все беспокоилась, как он там один. Она не думала, что без нее он жить не может — таких иллюзий у Елены не было. Она тревожилась, что без нее ему еще хуже, чем с ней.
Его мать девчонку любила и жалела за бескорыстие и легкий характер. Звала Леночкой, однако на «вы», и за помощь всегда вежливо благодарила, как бы подчеркивая временность и непрочность связавших их отношений.
На каких правах жила Елена в этом доме?
Спросите что-нибудь полегче…
Во всяком случае, она не была ни женой, ни невестой, ни любовницей — тех все же любят, ни содержанкой — тем хоть платят.
Впрочем, есть еще одна форма отношений, достаточно универсальная: девушка. Елена была его девушкой — так, пожалуй, будет верней всего.
Однако и над этой любовью, главной в Ленкиной жизни, вскоре навис топорик. Ее любимому предложили поехать за рубеж, в Африку, на три года, с перспективой продлить в дальнейшем договор еще на три. Условия были хорошие, да и мир хотелось посмотреть — в общем, он согласился.
Но имелась некоторая закавыка: на столь длительный срок предпочитают посылать женатых.
В принципе, ее любимый жениться не хотел — считал, что одного раза с него вполне достаточно. Но — куда денешься! — теперь пришлось об этом думать. Стирая рубашки или жаря на кухне котлеты, Ленка слышала, как он с матерью перебирал имена знакомых женщин на предмет необходимого для поездки мероприятия. Кончив хозяйственные дела, Елена возвращалась в комнату, и обсуждение продолжалось при ней.
Ее кандидатура даже не возникала. Ленка была слишком привычна и покладиста, слишком под рукой, чтобы рассматривать ее в качестве будущей супруги, достойной носительницы имени.
Как-то в минуту раздражения подруга Женька бросила:
— С чего это вдруг он на тебе женится? Ты и так на все готова!..
Но я думаю, что у ее любимого был более благородный резон.
Не мог же он не чувствовать, что их с Ленкой связывает не выгода, не страсть, не привычка, не трезвая молчаливая договоренность, а нечто подозрительно неосязаемое. Он же о любви и слышать не хотел. Ведь в конце концов Елене он мог поверить. А этого-то он и боялся больше всего. Один раз поверил…
Впрочем, и предложи он законный брак, она все равно вынуждена была бы отказаться. Куда бы она делась на шесть лет от больной матери?
По прошествии времени достойная женщина все же нашлась. Она подходила всем: была образованна, спокойна, приятна внешне и нелюбима. Ей тоже хотелось посмотреть мир.
— В крайнем случае, приедем — разведусь, — сказал Ленкин любимый матери.
С Еленой он о возможности развода не говорил, чтоб, не дай бог, не питала надежд.
Дня за три до загса он вдруг решил посоветоваться с ней.
— Как тебе Жанна?
— Вполне, — сказала Ленка и даже придала голосу некоторый энтузиазм.
— Но ведь не ах, — проговорил он мрачновато.
— Не ах, но годится.
Он посмотрел на нее раздраженно:
— Она же технолог по резине.
— Ну и что?
— А где там резина?
Елена пожала плечами:
— Можно найти работу по смежной специальности.
Он вдруг взорвался:
— Вот сволочная проблема! Ну не хочу я жениться! Понимаешь, ни к чему мне это!
Ленка, хороший товарищ, принялась успокаивать:
— Но ведь это же необходимо. Ну какая тебе разница — будет жить в соседней комнате.
Ее любимый вдруг счел нужным кое-что объяснить.
— Если другая жена изменит, — сказал он, — выгоню. А ты изменишь — убью.
Она задохнулась от радости, но по выработанной привычке сдержала улыбку, сдержала слезы, сдержала крик.
— Писать хоть будешь? — спросила беззаботно.
Он ответил угрюмо:
— А чего писать-то?
И Ленка, легкий человек, согласилась:
— Вообще-то верно…
В тот момент она уже знала, что никуда он от нее не денется.
А он ничего не знал. И не подозревал даже, какая хитрость, ловкость вдруг прорезалась в девчонке, как цепко, намертво, ухватится она за эту свою любовь.