Он снова улыбнулся, и Марина спросила:
— Я какую-нибудь глупость выдала, да?
— Знаешь что? — сказал Батышев. — Там еще вроде по сухарю осталось. Поставь чайник, а?
Девушка прошла на кухню, и он, не дождавшись, пошел за ней, встал рядом и начал объяснять то, что ему самому, в общем, было уже ясно.
— Видишь ли, — начал он мягко, — может быть, дело вообще не в нем. Только в тебе. Семнадцать лет! Ну, не попадись тебе тогда он — все равно бы в кого-нибудь влюбилась. Возраст такой! Через месяц, через год… Ты просто была обречена на любовь, а он оказался в нужном месте в нужный момент.
Она слушала внимательно, не протестуя.
— Правда, это длится уже четыре года, — признал Батышев. — Срок! Весьма немалый срок для первой любви. Но, в принципе, все могло кончиться куда быстрей. Знаешь, в каком случае? Если бы он пошел тебе навстречу. Пойми — это элементарная психологическая ситуация. Когда ребенку не дают игрушку, он неделю ревет. А взял в руки — и тут же бросил. В общем, — он поднял палец, — тот самый запретный плод. Прекрасно, что он к тебе не притронулся. Но поверь — если бы у тебя с ним что-нибудь было… Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Но у меня было, — возразила она.
— То есть как — было? — растерялся Батышев.
— Было, — спокойно подтвердила она. — Уже давно. Летом — как раз через год, как познакомились.
— Но ты же говорила… — пробормотал он. — Тебе неприятно об этом рассказывать?
— До крайности, — сказала Марина. — Самая паскудная история в моей жизни. Но ведь было — значит, было, так?
— Вообще-то так, — уклончиво согласился Батышев, еще не понимая, куда она клонит. Но она просто объяснила, почему все-таки расскажет то, о чем рассказывать неприятно.
— Их тогда за город позвали, на день рождения, — начала она, — а Света не могла, Митьку отвозила к старикам. В общем: „Поезжай с Мариной“. Мы и поехали. А потом, когда на даче пляски начались, я его потащила в лес. Обычно он со мной от людных мест не отдалялся. А тут выпил, что ли, — короче, бдительность потерял. Ушли за поселок, слово за слово — и все, что он всегда не давал говорить, в этот раз высказала. Даже больше. Неужели, говорю, ты не понимаешь, что со мной будет, если первым меня тронет кто-нибудь другой?..
Она увлеклась и последнюю фразу почти выкрикнула. Но затем глаза ее потухли, и дальше она говорила голосом серым, информационным.
— Из лесу возвращались, как тогда с реки, молча, и опять я плелась сзади. И в городе провожать его не пошла, прямо на остановке расстались. Только в этот раз „спасибо“ не сказал. Попробовал улыбнуться напоследок — ничего у него не вышло, скривился кое-как…
Чайник закипел. Марина убавила газ, вытрясла до конца пакетик с заваркой и еще по донышку пощелкала.
— Садитесь, — сказала она и ногой подвинула к Батышеву стул.
Он сел.
Девушка осталась стоять.
— А потом, — проговорила она отчужденно и холодно, — я сделала подлость. Мне, конечно, неважно было, но это же не причина… В общем, дня через три пошла к Светке и все ей выложила.
— То есть как, — поразился Батышев, — прямо в глаза?
— В чем и дело, — сдавленно вздохнула Марина.
— А она что? — спросил Батышев, невольно морща лоб. Он опять ничего не понимал.
Девушка вяло махнула рукой:
— Да весь разговор был — три фразы. Так и так, говорю. Провела ночь с твоим мужем. Помолчала немного. „Одну ночь?“ — спрашивает. „Одну“. — „А я — каждую“… Она, по-моему, и раньше догадывалась, что к тому идет…
Батышев досадливо поднял ладонь:
— Постой! Но ты же сказала — с тех пор ничего не изменилось!
— Ничего и не изменилось.
— И бываешь у них по-прежнему?
— Конечно. Если им обоим уходить, с Митькой сижу.
— А как же тот случай?
— Ни разу не вспомнили. Тогда недели через две Светка на улице увидела: „Как дела, куда пропала, пошли блины есть“.
— И ты пошла?
— Пошла.
— Да, — вздохнул Батышев, — история-то посложней… Его жена — умная?
Марина ответила убежденно:
— Я с ней рядом — просто идиотка.
Помолчали. Чай дымился и остывал.
— Ну и что же теперь делать? — растерянно спросил Батышев.
Она посмотрела на него укоризненно:
— Я думала, вы мне скажете, что делать.
Он снова вздохнул, покачал головой и ответил:
— Ладно. Там сообразим. Давай-ка чай пить.
Марина порылась в кухонном столике, вытащила банку варенья. Батышев бегло глянул на часы. Половина второго. Да, пропала ночь…