И тут же зазвонил телефон.
— Зиночка, — плакала на том конце Валя, — бабушке очень плохо. Я вызвала «скорую», ее отвозят в больницу, мы сейчас едем.
— Очень хорошо, поцелуй их.
— Кого «их»?
— Поцелуй тебя и бабулю.
— Зина, с тобой все в порядке? Что ты делала?
— Я спала. Я очень устала. Ты мне позвони потом.
Комната стала медленно кружиться и оплавляться, словно карамельная. Зина услышала, как снова заплакали дети, но пошла не к ним, а к входной двери.
Петров, сонный, в трусах, открыл дверь на непрерывный звонок и не узнал Зину. Лицо ее закрывала белая марлевая маска, глаза закрыты.
— Чего надо? — грубо спросил он.
— Надо что-то делать, — пробормотала Зина и стала медленно оседать.
Он едва успел ее подхватить.
— Зина? Что с вами?
Она висела в его руках бесчувственной куклой.
Петров взял соседку на руки и отнес в комнату, положил на постель, с которой только что вскочил.
Он понятия не имел, как надо обращаться с обморочными женщинами.
— Зина, очнитесь, — тормошил он ее. — Хотите воды?
Петров сбегал на кухню, принес стакан воды и побрызгал ей на лицо. Безрезультатно. Он вытирал с нее воду и почувствовал пальцами горячую кожу.
— Я вызову «скорую», — сказал он. — Вы вся горите.
— Дети и бабуля — это сейчас самое важное, — прошептала Зина, не открывая глаз. — Им плохо.
— Что? Что вы сказали?
Но она опять отключилась. Дети? Наверное, что-то случилось с близнецами. Петров представил себе пухлых карапузов Саню и Ваню. А почему нет? На его глазах они едва не утонули. Но тут он услышал плач за стеной и облегченно вздохнул — по крайней мере живы.
Петров быстро натянул спортивные штаны, майку и побежал в квартиру соседки.
Ваня с Саней плакали так исступленно, что казалось, еще один вздох — и они замолкнут навсегда. Петров не помнил, когда он последний раз слышал детский плач, но этот дуэт нагнал на него страху больше, чем Зинин обморок.
— Тише, ребята. Все хорошо, все спокойно, — уговаривал он их.
Петров брал близнецов на руки по очереди, но они плакали еще сильнее, корчились, вырывались.
Через пять минут Петров почувствовал, что больше не может этого выдержать: голова звенела, словно собиралась взорваться.
— Молчать! — рявкнул Петров. — Вы не можете затихнуть, чтобы я обдумал ситуацию? Вот так. Взяли по игрушке в руки и мирно их грызем.
Выходя из комнаты, он еще погрозил близнецам:
— Чтоб мне!
Со «Скорой помощью» у Петрова были связаны очень неприятные воспоминания. На тренировке он поранил ногу, приехали бравые ребята, вкололи ему укол от столбняка, а заодно запустили вирус гепатита. Потом он месяц провалялся в больнице и уже не вернулся в секцию тяжелой атлетики.
Петров набрал номер Потапыча:
— Старик, мне нужен детский врач.
— Тебе нужно проспаться, — буркнул сонный Потапыч.
— Это ты приди в себя. Есть у вас хороший врач?
— Есть. Козлов Александр Владимирович. Когда у Анечки появилась сыпь, мы…
— Ты можешь его попросить приехать ко мне? — перебил его Петров.
— У тебя гости?
— Вроде того.
— Не знаю, поедет ли он среди ночи.
— Сколько он берет?
— Пятьдесят долларов за визит.
— Начинай со ста, только пусть прибудет.
— Я слышу, как ребеночек плачет.
Дети действительно опять заплакали.
— Потапыч, если он заартачится, поезжай к нему, свяжи и доставь сюда. Ты понял?
Петров не услышал ответа, потому что бросил трубку и помчался к малышам.
Второй заход был уже легче. Теперь Петрову не казалось, что через минуту они помрут. Он сумел поменять мокрые ползунки, напоил водой из бутылочки, все время разговаривал с ними, даже песни пел. Он взял одного на руки, крепко прижал к груди и стал укачивать, пресекая попытки вырваться. Потом сообразил, что их лучше разлучить, чтобы не заводили друг друга. Он вышел в другую комнату и затряс малыша с новой силой. Кажется, мальчик отключился. Петров положил его на диван и пошел за вторым. Этого он тоже утряс, опустил в кроватку, сходил за первым и положил рядом — побоялся, что, проснувшись, малыш может скатиться с дивана. Теперь навестить мамашу.
Спала соседка или пребывала в обмороке — он определить не мог. Она часто дышала, на щеках пунцевел румянец. Петров дотронулся до ее лба Горячий. Что делать дальше?
— Зина, очнись! — пытался он растолкать ее. — Зина, открой глаза. Черт подери, да приди ты в себя!