Итак, мужчина меняет, женщина сохраняет. Именно поэтому у мужчины более развиты научные, экспериментальные способности, он рвется «в небо».
Женщина закрепляет все его достижения, приспосабливает их к быту; она на земле. Она — «земля-мать». Мужчина организует прогресс, стремится сломать стереотипы, вгрызается в науку, формулирует фундаментальные законы, совершает революции. Женщина стремится сохранить стереотипы, она за устойчивость, спокойствие, противится войнам и революциям; ей надо в спокойной обстановке растить детей. Выражаясь политэкономическим языком, женщина — фундамент, мужчина — надстройка. Одно без другого не существует. Но между ними постоянное противоречие, борьба, которая только и движет человека вперед. Эту же идею можно выразить и через понятия ума и красоты.
Поскольку человек, как особый вид органического мира, является в форме мужчины и женщины, то каждая из этих разновидностей имеет свою доминанту, выраженную в своей доминирующей силе. Для мужчины этой силой является ум, для женщины — красота. Естественно, ум и красота одновременно присущи и мужчине, и женщине. Проблема в соотношениях. Но для начала необходимо дать общее определение ума и красоты.
Все знают выражение: красота — это сгусток истины. Может быть, не все знают, что данное утверждение, хотя и имеет долгое историческое прошлое, на философском языке было доказано Гегелем в его «Эстетике», где написано: «красота и истина суть одно и то же» (с.119). Прежде чем обосновать это утверждение, я хочу воспроизвести рассуждения М. Цветаевой на эту же тему в контексте Пушкина и его жены — Натальи Гончаровой. В своем эссе «Наталья Гончарова (жизнь и творчество)»[60] она утверждает, что Пушкин женился на Наталье потому, что она была «нулем», «ибо сам был — все». Но этот «нуль» воплощал гениальную красоту. Она пишет: «Было в ней одно: красавица. Только — красавица, просто — красавица, без корректива ума, души, сердца, дара. Голая красота, разящая, как меч. И — сразила. Просто — красавица. Просто — гений»[61]. При этом добавляет, что их союз: «чистое явление гения, как чистое явление красоты. Красоты, т. е. пустоты» (с.132). Характеризуя союз Пушкина с Гончаровой, Цветаева отмечает: «Пара по силе, идущей в разные стороны, хотелось бы сказать: пара друг от друга. Пара — врозь» (там же).
О беспросветной глупости Натальи Гончаровой можно прочитать во многих воспоминаниях современников, в том числе и в письмах Пушкина, которые, кстати, приводит и сама Цветаева. Но здесь меня интересует другое: в рассуждениях Цветаевой заложена идея, которую разделяет очень много людей, а именно: ум, даже гениальный, может создавать «пару» с пустой красотой. Такой подход опровергает гегелевский постулат о том, что красота и истина одно и то же. Кто же прав?
Хотя Цветаева не ощущала недостатков в мужских гормонах, о чем свидетельствуют её неженские стихи, тем не менее, она остается, по сути женщиной. Она не поняла, что «пустота»-красота (как вытекает из контекста ее рассуждений) в принципе не может обладать силой, поскольку сила — это субстанция, а не рефлексия. А «пара», идущая в разные стороны, не является парой, поскольку пара — это единство двух элементов. И если Пушкина признать гением, каковым его считают все русские, тогда становится закономерным его быстрый конец после женитьбы. Гений и пустая красота не соединяются в принципе. А если такое происходит в жизни, то это — роковая ошибка, заканчивающаяся трагедией. Пушкина убил не Дантес, его убила именно пустота-Гончарова. И это касается любой семьи, где случайно возникает союз ума и пустой красоты. Все же, что такое ум и красота?
В самом простом определении, которое можно почерпнуть из любого философского словаря, ум — это характеристика мышления и понимания. Таким качеством обладают все люди независимо от пола, расы и вероисповедания. Но уже развитость мышления и глубина понимания, что, между прочим, одно и то же, зависят и от пола, и от расы, и от вероисповедания. (Здесь я не касаюсь даже исторического среза.) Расу и вероисповедания оставляем для другого случая, здесь сконцентрируемся на половых различиях.
Глубина понимания окружающего мира зависит от широты и глубины знания, через которые проявляет себя онтологическая сила (онтoбия). Концентрированным выражением этих знаний являются открытые законы природы и общества. История развития человечества показывает, что эти законы в подавляющем большинстве были открыты мужчинами. Что же касается фундаментальных законов в естественных науках и философии, то здесь исключений нет: полное доминирование мужчин. После начала присуждения Нобелевских премий (с 1901 г.) среди лауреатов по естественным наукам оказалось всего десять женщин (за сто лет, включая 2002 г.), одна из которых, Мария Складовская-Кюри, правда, лауреатом была дважды (по физике и химии). Причем, хочу отметить, что шестеро из них получили премию в компании с мужчинами[62]. И это, несмотря на то, что в современной науке «варятся» десятки если не сотни тысяч женщин. При этом хочу напомнить слова Отто Вейнингера, который писал, что те, кто обладает сколько-нибудь заметными дарованиями, «были или бисексуальны, или гомосексуальны» (с. 28), т. е. их даровитые структуры были обязаны их «мужественности». Что же касается женщин как женщин, то они «могут быть образованными, однако для высших наук, философии и некоторых произведений искусства, требующих всеобщего, они не созданы. Женщины могут обладать воображением, вкусом, изяществом, но идеальным они не обладают. Различие между мужчиной и женщиной такое же, как между животным и растением: животное больше соответствует характеру мужчины, растение — больше характеру женщины, ибо она в большей степени являет собой спокойное раскрытие, которому в качестве принципа дано более неопределенное единство чувства»[63].
60
Примечание для не русского читателя: эссе посвящено художнице Наталье Гончаровой, дальнему потомку семьи Пушкиных. Жену Пушкина также звали Наталья Гончарова.
63
Гегель. Философия права, с. 215–216. Дальнейшие ссылки на Гегеля в тексте по данной работе.