После выполнения всех моих заданий угощаю Диму обедом либо чаем — это в зависимости от того, насколько затянулся «фронт работ». Иногда предлагаю посмотреть старые наши семейные видеозаписи. Как правило, он отказывается. Тогда после его ухода я смотрю одна — по горячим следам все так живо, так трогательно.
Дивный вечер на восходе разлуки
...По Коблево мы никогда не прогуливались: место это было неинтересное, да и некогда было там гулять — надо было ходить на море, на пляж, на базар, в столовую, в общем, надо было выполнять все текущие и необходимые курортные обязанности. А еще была Одесса неподалеку, и надо было ездить туда на экскурсии — дневные и вечерние, на морские прогулки, надо было наведаться в Оперу и в магазины. Поэтому знакомство с центральной курортной улицей состоялось лишь незадолго до нашего отъезда домой, и воспоминания от этого знакомства остались незажигательные: вид у коблевского «Бродвея» был неуютный, неухоженный, и ощущение было такое, что мы не по курорту гуляем, а топаем по проселочной дороге, по кочкам белорусских болот. Что ж, дешевое место отдыха для небогатых курортников. Этим все сказано.
И вдруг, как оазис в пустыне, как жемчужина в бусах из гороха, возникло это прелестное кафе, неожиданное и милое, — слишком хороший вкус для улицы из кича и дешевой простоты. Мы остановились и стали его рассматривать: невысокие романтичные фонари в старинном стиле мистически и одновременно уютно подсвечивают теплую глубину иссиня-черной южной ночи, а на плотных кустах пышной южной зелени приглушенно мерцают многочисленные фонарики. Кусты окаймляют территорию кафе по периметру вместо ограды, они точеные, аккуратно подстриженные — радуют глаз своими жесткими жизнерадостными листочками. И повсюду гирлянды лампочек — они и по кромке крыши бара, и перевивают толстые стволы великолепных цветущих магнолий, которых на площадке несколько. Владельцы кафе сохранили и умело вписали в «проект» эти старые деревья, которые, как все магнолии, очень живописны. А под этой естественно-искусственной красотой разместились элегантные столики «на двоих» для посетителей.
Я сразу решила, что наш последний вечер мы проведем именно здесь, и ждала его с нетерпением, и пришла сюда, словно в новогоднюю ночь спустилась...
Почему Новый год? Может, потому, что ночь и луна, а я люблю ночь и луну, и ночные прогулки под фонарями со светом таинственным и загадочным, под которым так хорошо мечтается и тоскуется, и. скрывается, и. ищется самая небывалая, самая прекрасная в мире любовь.
А тут и фонари, и фонариков множество — этих маленьких полнолунных лун, слуг большой Луны, и так много глубокого синего и глубокого фиолетового.
Так вот и просидела весь вечер с ощущением, что вот-вот наступит Новый год и с собою принесет что-то неведомо-загадочное, необыкновенное, и воплотятся и сбудутся все неясные порывы души. Или наоборот — не сбудутся никогда. И тогда вся печаль души и вся ее ностальгия повиснут над морем, над дивным местом, задержатся над ним на века и присовокупятся ко всем остальным печалям и ностальгиям, высвободившимся и задержавшимся в этом месте, и будут притягивать души странников, манить их всем тем прекрасным, что содержится в любой печали.
Столик я выбираю у одной из магнолий, которая мне очень нравится, — пяти минут не проходит, и вот она уже мною любима. Потом я весь вечер этим деревом любуюсь: оно так красиво прекрасной красотой дерева, да еще и лампочками перевито! Когда я пересматриваю кадры, отснятые в кафе, даже не знаю, что меня в них больше всего притягивает — дерево это или люди возле него, то есть мы с Димой?