Дима часто и подолгу снимал на видео все наиважнейшие моменты нашего отдыха. И в это кафе камеру также взять не забыл. Тогда съемка несколько отвлекала меня от полной погруженности в этот вечер. Зато теперь мне очень нравится то, что я вижу в кадре. Съемка удачно передала все особенности как внешней обстановки, так и внутреннего нашего состояния. Но теперь из всего отснятого за годы нашей совместной жизни материала я по-настоящему люблю смотреть лишь этот эпизод. Правда, делаю это редко — чтоб не «засмотреть» и не затаскать до обыденного все лучезарно проявленное тогда.
...Эта женщина в кадре, такая прекрасная, неужели это я?
Женщина — вся в тон этой невечерней красоте, которой она преображена и проникнута. Гармония внешнего плана перетекает на план внутренний, гармонизируя состояние души, мыслей и чувств. Женщина проста и спокойна. Движения ее — мягкие, неторопливые, — они в некотором диссонансе с любовной поспешностью ее мужа, который, как верный пес, отзывается на каждый ее взгляд, жест и, словно по мановению руки, бросается туда, куда указует перст королевы его сердца. Все желания любимой предугаданы, предвидены, исполнены...
Любовное подобострастие мужчины не делает женщину горделивой, хотя и придает ее облику нечто неуловимое. неуловимо царственное. Да-да, именно такими — величественными, царственными — выглядят движения рук, повороты головы, тела. В народе сказали бы, глядя на нее: «Смотри-ка, да у нее корона на голове, что ли?!»
А у нее и есть корона на голове — корона из любви! А раз есть корона, то есть и королевство, которое ей принадлежит и которому она принадлежит сама, которому она служит, которому она нужна и дорога. Правит она своим королевством со всем присущим ей умом и милосердием. Подданных немного, и царство невелико, зато там она в чести и славе, там она решает все или почти все: от каждого ее слова, взгляда, жеста, от этого вот поворота головы зависит счастье и благополучие маленького королевства. Ах, как много, как много всего важного и нужного решает наша королева — в душе любящего мужчины!
А он, ее подданный, он также по-особенному красив в этом вечернем фонарно-лунном освещении. Со своей бородкой и усами он похож на русского князя — благородного и рыцарственного. Они оба очень красивы сегодня — в полнолуние своей любви. Они оба — в сказке еще пока. В сказке из света, ночи и чувства. В них, вокруг них — витает давнее, тысячелетнее, необъяснимое, невыразимое.
Ты помнишь? Ты помнишь, что он ей говорил на своем царском ложе, этот прославленный старый царь? Писал ей слова проникновенные, называл их песнями. Вот и я тебя молю, как он молил, говорю тебе все то же самое: «Положи меня, как печать, на сердце свое, как перстень — на руку свою. Ибо крепка, как смерть, любовь, люта, как преисподняя, ревность. Стрелы ее — стрелы огненные!.. »
Послушай, послушай! Понимаешь, это вовсе не песня! Не песня, не лирика, не стихотворение. Это мольба, заклинание, заповедь, это мой завет — не нарушь его, не опрокинь! Ты люби меня накрепко, люби меня — намертво! А нарушишь, сломаешь печать — что ж, тогда смерть предателю! Тебя ждет ужасная кара: вечная жизнь без любви!..
...Ах, чудная женщина в ненасыщенных тонах фиолетово-синего света, с которым так прелестно сочетаются и цветочки на маечке! Разве это свет новогодних фонариков так мягко выстилает твой взгляд? Или это молочный туман стелется по лощинам дорог?
Только в тумане уже просвечивают росинки грядущей безысходной печали. Может, поэтому милая женщина так грустна? Провидит свое будущее? Оно уже нарисовалось в воздухе?
О, прекрасная женщина в вечере, сотканном из любви, ты успеешь еще напоить мир из рек своего отчаянья, успеешь и луне отдать крик своей безысходности — в тоске по любви!
А пока. А пока.
Женщина двигается мягко, нежно.
И все движения, и взгляды, и слова, обращенные к мужу, — они такие мягкие...
И есть еще корона, и есть еще царство, и есть еще сердце — полное любви.
Но скоро корона с головы упадет.
Может, любовь была не та? Да, не та, не такая! Не настоящая. Не на всю жизнь. Не до конца! Не до края.
...К любви так близко подошли
К тому пределу,
Где притяжению земли
Не властно тело.
Ее горячая волна
Нас опалила.
Ее шальная глубина
Нас поманила.
И свет, вливаясь
В бездну ту,
Так преломлялся,
Что я шагнула за черту,
А ты — остался.
Нелюбимая
...Ах, бедная ты, бедная!
Всегда в бегах, всегда в погоне — за хлебом ли насущным, за счастьем ли эфемерным, за ним ли — тем «принцем», который принесет и вручит корону, самую желанную и самую надежную — корону своей любви. Не тут ли кроются корни идеи-фикс «хочу замуж»: чтобы решить раз и навсегда проблемы любви и судьбы, удела и полномочий, власти и владений — «короны и королевства»?