Выбрать главу

– А ты ему веришь? Зачем ты нужен ему, он тебя спас и не спросил ни шиша, – фокусник приблизился к лицу Каина до неловкости близко.

– Спроси это у него, – отвязался Каин.

–Я хочу знать твои мысли, а правда мне и без тебя известна.

–Мне иногда кажется, что я дурак, – Каин осторожно присел на камень и на какой-то миг его глаза отпустили фокусника, – и раз я тебе признался, то и спрашивай как с дурака. Он хочет стать добрее, хочет мне добра, любит. Такой мой ответ, – понуро ответил Каин.

– Ну а ты?

– А я и тебя полюблю, если станешь нуждаться. Поверю и полюблю, знаю ты смеяться станешь, вероятно не сейчас, а именно после, – потупив глаза протянул Каин.

–Смеяться над тобой моя прямая задача.

После ответа пса- фокусника, оба разошлись и не виделись до следующего дня измотав друг друга так, будто схватились в драке, а не болтали. Каин остаток дня провел в зобу птицы, проделывая очередной тоннель, где его провел фокусник неизвестно, он удалялся так же внезапно, как и появлялся. На следующий день Каин восседал на голове еще не сформированного слона, помимо лба и глаз у которого был кусок скалы вместо хобота и бивней, а под ними черная дыра, уводящая в гору. Предполагалось провести веревочный мост от горы птицы Рух, до той горы, где сейчас была голова слона, и так еще три раза, со всех четырех сторон. Вместо того, чтобы провести сначала мост и ходить по нему на другую гору, Каин по прежнему добирался пешком по низу, решив оставить этот вопрос на потом. Время подходило к полудню, когда откуда-то снизу раздался приветственный крик, «чертов пес» – подумал Каин.

– Доброе утро старик! Ты на верху? Я сейчас приду к тебе, – это был он – фокусник-пес.

Скорее его фигура больше походила на бандита, ловкого жулика, при этом вызывающего самые разные чувства. Его внешность далеко не всегда вязалась с эмоциями, казалось ему ни одно проявление души не чуждо, но только в тот миг, когда он это показывал. Уйди он хоть на секунду, прекрати актерство и ты поймешь, как же глупо в нем ошибся. А ведь так каждый раз и ничего не поделать.

– Ты каждый день теперь будешь приходить? – с ноткой протеста начал Каин. Впрочем, несмотря на самые увлекательные диалоги, Каин всегда продолжал свою работу.

– У меня есть целых триста лет для одного тебя. Ты не мало натворил, верно Каин, из-за тебя переполошился весь мир, а ты сидишь здесь так будто ничего не произошло.

– Я добился, чего хотел, и жалеть теперь не стану.

– Не знаешь, к чему я об этом расспрашиваю? – фокусник сразу заметил равнодушие Каина и принялся расхаживать взад и вперед по наклонной скале для бивней и хобота.

– Знаю, конечно, я знаю, к чему ты меня расспрашиваешь. Только к чему все это если уже случилось? – старик обернулся на секунду, продолжая держать инструмент.

– Вот, ты уже говоришь так будто тебе не все равно, – мягким завлекающим тоном парировал фокусник.

– Я тебе и не говорил, что мне все равно и давай условимся не перевирать слова собеседника, эдак кроме отдельных звуков ничего и не вычленишь, – гораздо спокойнее продолжил Каин.

– Согласен на честность. Ты между прочим на счет меня больно мнителен, а зря… Речь же шла не о мне, а о сотне тысяч людей которых ты оставил там без ответа.

– Я поступил так, как было нужно, как поступил бы человек, если хочешь. И да, я человек. Если ты не заметил.

– Ты уходил от них как герой, как непреклонный идол, который спас их, но всех ли спас? Сам знаешь насколько не всех, ты спас пару тысяч, а после них остались миллионы. Ты знал что останутся, а все равно пошел спасать, и будь тех спасенных не две тысячи, а пожалуй хоть сто человек, пусть десять или вовсе один, ты все равно бы вышел героем. Ты был бы герой тех, кто это увидел, а еще для себя, открыто ты в этом себе не признался, но в душе то, сидит тот гордец. Что ж ты на это мне скажешь?

– И хоть бы одного спас рад был бы не меньше, верно, верно, – Каин задумался надолго, и чуть было на этом не кончил, но успел чуть опередить собеседника и продолжил, – если по божьему так нужно, велено им, то надо полагать так и должно быть. Но что же им, тем людям, что исполняют его волю, они то ведь ничего не знают, и спаси я одного уж, наверное, бы и не узнали. Ради веры их в бестолковую надежду. Да ты определено назовешь ее бестолковой, хоть она, быть может, и куда ужаснее. Я не хотел, чтобы они остались одни и как же иначе я мог им дать это если не так? Пусть они лишние камни на лысой горе, но они не должны это знать. Это ведь тоже не вся правда и у них есть свой удел, – Каин выдохнул, словно свалив с плеча одну гору, но уже поджидал, когда на второе взвалят еще.