Рядом с колокольней располагались и все значимые здания: парламент, мэрия, Большая Библейская библиотека, институты и научные центры. Там же неподалеку, облетевшая весь мир новость успела побывать и в умах местных властей, но и минуты не задержавшись, была отправлена к умам науки. Именно с последними, и беседовали в праздничный день журналисты на подступах к Э-Ана – главному святилищу научной мысли.
– С праздником вас уважаемые деятели науки, коль уж мне довелось первому взять слово… – начал было скороговоркой свой вопрос журналист.
– Давайте без предисловий, – несколько нервно прервал журналиста господин Рич – один из ведущих специалистов в области естественных наук.
– Какова задача института в исследовании космического объекта?
– Если это вопрос напрямую, могу лишь сказать что для нас это всего лишь любопытный факт, – ответил уже другой специалист – профессор Остин Лэйард.
– Это и есть ваша позиция? – продолжал журналист, парень по всему видно весьма дотошный, но добродушный.
– Наша страна гордится такими светилами науки как Генри Ролинсон, Эдвард Хинкс, Опперт, их работы далеко продвинули науку в области изучения космоса, несмотря на невозможность эмпирического познания напрямую. Тем самым господин Лэйард хочет сказать, что мы будем заниматься вопросами исходя из теоретических фактов.
Следующий вопрос уже не нашел много энтузиастов и из сенсации интервью потихоньку превращалось в убаюкивающий монолог доктора Рича. Спустя каких-то сорок минут журналисты растворились по одному, оставив пустовать ступени Э-Ана. В стенах же научного муниципального здания было по-обычному людно, а посему обсуждение предстоящей работы было перенесено в более уединенную атмосферу домашнего уюта доктора Рича.
Бой старинных часов огласил полдень, когда оба ученых оказались в квартире. Часы были единственным предметом старины в обители доктора. Квартирка была небольшой, но довольно вместительной, для того чтобы расположить в себе сразу несколько интерьерных стилей. В комнате совершенно гармонично располагался кожаный диван, а также сундук на манер лофта и рядом гардина в цветочек в стиле Прованс. Большое количество полочек, столиков, бюро и подоконников умещало на себе еще кучу всего, что только можно поставить, от оловянного зайца, до цветочных горшков с часами внутри. Везде было стерильно чисто, что могло бы вероятно удивить, однако при небольшом освещении чистоту разглядеть было не просто.
Профессор Лэйард был здесь уже не впервой и охотно плюхнулся на свое обычное место в углу дивана, не дожидаясь приглашения. Приглашения собственно и не последовало. Доктор Рич полу спиной полу боком, сел напротив камина в плетеное кресло и первым начал разговор.
–Нам одним ничего не известно. Как по мне это очевидно.
– Я так не думаю Джеймс, – среагировал Лэйард, – будь этот объект секретным, он не висел бы у всех на виду, надо быть полным болваном, а тот, кто его туда запустил точно не болван.
– То есть угрозу сверхдержавы вы исключаете, а как на счет космонавтики? – допытывался Рич. Он специально вел разговор таким образом, чтобы его заведомо ложные варианты оспаривались, уже в процессе спора он улавливал действительно стоящие мысли.
– Если это не касается вооружения, если это научный эксперимент или вроде того, я бы мог попытать своих зарубежных коллег, – предложил доктор Лэйард. На самом деле Лэйард в душе надеялся, что все разрешиться самым банальным образом и закончиться скоро.
–Сейчас это нас не касается напрямую. Это так и впредь журналисты должны оставаться такого мнения. Однако, вероятность того что оно коснется, существует и прежде всего что мы должны для этого сделать – это подготовка. Что там еще может быть, на что это похоже? – доктор понял, что спор из собеседника придется тянуть.
– У нас есть много загадок, которые полностью мы может, и не решим никогда, но это еще не означает, что они чудесного происхождения, а не физического. Каким образом вы хотите подготовиться к тому, о чем не имеете ни малейшего представления? – на лице Лэйарда изобразилось крайнее недоумение.
–Может и вам об этом лучше не знать …
Звезды на небе и в небе луна
Где-то под снегом она не видна
Там бьются о глыбы огромные рыбы
Веки захлопнет родной великан
Его ль это все же что если новый обман
Не снитесь мне больше безумные сны
Тем, кто в них живет, они не нужны
Будь лихо мгновенье, отринет сомненья
Один великан и сотни из нас
Будь черта храбрее вырви свой глаз
Невечное солнце жги свое пламя
Мой великан пронесет свое знамя
Но рухнет надежда один лишь невежда
Споткнется о камень и вниз полетит
С собой собирая кучу больших пирамид