Наконец-то они ушли. Я боюсь их, хотя и знаю, что должен бороться с этим. Хорошо. Я продолжу, надо только подумать, что я знаю. Я знаю, что лежу и не могу пошевелиться, не помню абсолютно ничего. А должен? Я должен помнить что-то, ведь я спрашиваю себя об этом, стало быть, да должен. Надо мной висит то, что недавно светило в глаза, мне кажется, я видел подобное, но не помню, как оно называется. Над ней потолок. Ох, это уже хорошо. Значит должны быть стены, а я среди них, в каком-то месте. Нужно вырываться отсюда. Зачем? Нет, это я верно заметил нужно бежать, а для начала хоть шевельнуться. Черт, опять он.
В комнату вошел лаборант и заменил уже было заснувшего Аескула.
Вскинув небо над собой
Каб не рухнула земля
Стонет там гремучий вой
Да качается петля
Пробеги по мятым стенам
Подбери кусок другой
Камень вышел тяжким пленом
Выплюнь зубы за слюной
Руки прочь зовите нервы
Стройте башни с головой
Приберут их черти стервы
Да как вырвали долой
Помыкают на просторы
Прямиком чужие взоры
Скинь да вынеси во двор
Из погрязших темных нор
Выше небо руки к верху
Просыпайся мой атлант
Как богине на потеху
Нарисуй красивый бант
По коридору шло трое ученых, каждый из которых обрисовал свой план по дальнейшему развитию программы исследования. Каждый из них порядком поднадоел двум остальным, и в особенности тяжело приходилось Аескулу. Все вопросы сыпались на него, при том, что он располагал по сути теми же исходными данными, что и все остальные.
– Надеюсь сегодня мы продвинемся чуть дальше чем обычно, – съязвил Рич.
– Вы можете надеяться на что угодно, но это живой человек и я все таки настаиваю на том что он человек, – ответил врач.
– Вполне может быть, но вы ведь сами говорили о его сверхъестественных возможностях, – продолжил язвить за профессора доктор Лэйард.
– Я уже говорил с ним несколько раз, о вещах совершенно посторонних и он вполне адекватно реагировал, но как только я пытаюсь заговорить с ним о чем-то существенном, он приходит в ступор. Это вполне объяснимо в его положении. Так что постарайтесь не напирать. И еще… – Аескул остановился, – мне было крайне неловко с ним разговаривать, не зная его имени.
– Вы не удосужились спросить его имя? – удивился Лэйард.
– Он его не помнит. Мне кажется, я уже все уши вам прожужжал об этом, но вы как оглохшие не воспринимаете мои слова. Так … как будто я.. с кем я говорю вообще.
– Что ж, давайте сами его как-то назовем, – небрежно бросил профессор.
– Давно пора, – добавил Лэйард.
– Хорошо, но я бы предложил посовещаться всем вместе.
Все трое дружно вошли в комнату, в которой находились так же трое человек. Оба лаборанта были здесь, плюс человек из шара по-прежнему безымянный, он лежал чуть выше, руки его понемногу начали слушаться. Возникла неловкая пауза, после чего Аескул подозвал к себе лаборантов и все вместе они шепотом обозначили друг для друга некоторые правила. После чего выступил врач.
– Мы тут немного посовещались и пришли к выводу, что тебе нужно имя, – Аескул сопроводил фразу заискивающей улыбкой и не дождавшись ответа, продолжил, – думаю, мы набросаем несколько вариантов. Исаак как ты думаешь, какое имя подошло бы нашему …? – врач слегка замялся и лаборант поспешил развеять неуклюжесть доктора.
– Думаю нужно, что-то благородное, имя, которое бы подчеркнуло душевные качества человека. Например, его мужество, храбрость – Hardu. Что скажите, как звучит?
– Допустим, – в глазах доктора появилось легкое смущение, – хорошо. Лев? – обратился ко второму лаборанту Аескул.
– Лев, – брякнул второй лаборант.
– Так какое имя?
– Лев. Думаю имя это хорошее и вполне подойдет, – ответил Лев.
–Ну, что ж. – Аескул потрепал себя по загривку и искоса взглянул на коллег. Коллеги выглядели совсем безучастно, и доктору самому пришлось выпутываться из ситуации, – соединим же наши варианты и … у нас получится красивое имя. Леонард!
Тут все зааплодировали, заулыбались и только сам новоявленный Леонард не выдавал ни толики радости по поводу случившегося, да и вообще проявлял немного эмоций. Тяжело дыша после каждого слова, Леонард тихонько заговорил:
– Я не чувствую что это имя принадлежит мне. Но и другого я не знаю, так что я согласен. Да, вы забыли спросить, согласен ли я. Хотя не важно.
– Что последнее ты помнишь? – неожиданно спросил Лэйард, до сих пор молчавший.
– Свет, вот этой лампы, – Леонард указал пальцем.
– Для всех нас было бы очень важно узнать, что было до того как ты попал сюда, – включился профессор Рич.