Театр в северных странах необходимо должен быть помещен под крышу. Это заставляет амфитеатр съежиться. Путем совершенно естественной деформации, требуемой крышей, получается уклон к разделению на партер, ложи, балкон и т. п. Часто раздавались голоса, насмехавшиеся над нашей театральной коробкой, однако вряд ли можно придумать что-нибудь для ее существенного изменения.
<…> Наш идеальный театр должен быть построен так, чтобы в нем не было лучших и худших мест. Его акустика должна разносить звук до самого отдаленного зрителя, и со всех мест сцена должна быть легко обозреваема. Такое закрытое помещение не может достигать колоссальных размеров, которые достижимы для театра под открытым небом, и поэтому добиться такого приблизительно одинакового отовсюду акустического и зрительного эффекта вовсе не трудно. Само собою разумеется, что вместе с тем все места должны быть удобны и для сидения. Ложи, которые могут быть целиком заняты какой-нибудь внутренне связанной группой лиц, – вполне допустимы, но они также не должны выделяться ни в каком отношении от индивидуальных мест. Это просто более интимная группировка тех же индивидуальных мест.
<…> Менее же всего рациональным считаю я всякие заявления, что театральная «коробка» должна быть разрушена или отставлена. Театр остается настолько наиболее удобным зрелищно-акустическим приспособлением, что никому в голову не приходит пользоваться ничем другим для наших важнейших политических собраний, как нашими театральными и концертными залами.
Мы знаем, что возможны митинги под открытым небом, мы знаем их огромное достоинство, гораздо большее количество публики, которую можно вместить, – но мы знаем также их недостатки. И зрелищные и звуковые эффекты на известном расстоянии теряются. Таким образом, митинги под открытым небом никогда не могут дать место длинной, обстоятельной, глубокой, деловой или тонкой речи, на таком митинге нельзя говорить, а надо кричать. И театральное действо под открытым небом может иметь чрезвычайно эффектный характер маневрированием больших человеческих масс и являть собою зрелище для десятков, а быть может, и сотни тысяч человек. Но, когда вы хотите приступить к какой-нибудь детализации, вы становитесь в тупик перед непреодолимыми трудностями. Предоставим будущему при радикально иной технике, – а она, конечно, в свое время радикально изменится, – изыскать новые формы театрального помещения, для нас же ясно, что мы вполне можем использовать хорошее театральное помещение, до сего времени созданное, и еще будем строить театральные и концертные залы, представляющие собою только более рациональные и демократические варианты того, что завещал нам XIX век.
1925 г.
<…> Я считаю возможным в этом же году, в будущем году для любого театра иметь интересный репертуар, в особенности если мы пойдем по пути непосредственной связи драматургии и театров. Ясно, что в этом главная задача нашего времени.
Что касается формальных вопросов – театр-де отжил, долой рампу, долой сцену, долой театральную коробку, выйдем на площадь или совершенно изменим характер театра в сторону его оциркачения, подведем его под кино, – то и об этом нельзя умалчивать. Совершенно ясно, что все это имеет большое значение. Массовое действо – это прекрасная вещь, к которой мы придем, и театр американского типа приемлем, я хочу сказать, не тот, который господствует в Америке, я думаю об известной урбанизации, приемлемы просто кино, просто цирк. Это все в высокой степени желательно, но это совершенно не может вытеснить театр или заменить его. Это все равно, как если бы мы сказали: «Мы можем уже жечь библиотеки и не печатать новых книг, а пользоваться граммофоном». Надо, товарищи, немножко шире смотреть на вещи.
1924 г.
К участию в празднике привлечь массы*
Напечатано в канун 4-й годовщины Октября под общей рубрикой «Как провести празднование Октября», вслед за статьей Н. К. Крупской «Мое предложение». Н. К. Крупская, отмечая в своей статье, что «празднование годовщины должно оживить в памяти масс события Октября и помочь им осмыслить эти события», выдвигала предложение: «…чтобы создать в массах соответствующее настроение, мне кажется, надо организовать инсценировку, в которой бы приняли участие сотни тысяч».