1924 г.
<…> Когда Всеволод Эмильевич Мейерхольд в своих блужданиях в начале революции заявил, что сила театра в приближении к кино, к мюзик-холлу, цирку, что это есть место чистого развлечения, что такова пролетарская точка зрения, что самое большее, чего можно требовать от театра, – чтобы он вложил в эти развлекательные формы плакатно-лозунговый элемент, – он вступил на почву, где цирк, мюзик-холл и кино, нисколько не меньше способные на плакатно-лозунговые элементы, неминуемо должны были разбить театр и не оставить на нем камня на камне. Но поскольку мы теперь все как будто знаем, что сила театра в единственно только ему присущем объединении эмоциональной выразительности коллективного искусства и интеллектуального начала, поскольку мы теперь знаем, что театр есть великий объединитель зрелища и слова и что в этом его мощь и очарование, постольку мы говорим: нашему театру не опасна конкуренция кино, мюзик-холла и цирка. Да здравствует расцвет у нас и кино, и мюзик-холла, и цирка, и пусть они смело вступают на путь включения лозунгового начала в свои пределы, пусть кино идет дальше так славно начатым путем своих великих завоеваний. Театру это будет не страшно, никто (в том числе и говорящее кино, если оно утвердится) не сможет конкурировать с театром в этой исключительной области зрелища, пронизанной словом и обнимающей слово.
1927 г.
Что нужно сделать для оздоровления эстрады?*
Единственной правильной мерой для оздоровления эстрады я считаю создание талантливыми и идеологически близкими Советской власти поэтами и музыкантами соответствующего репертуара. Я ни минуты не сомневаюсь, что артисты эстрады, среди которых есть немало дарований, с удовольствием воспользовались бы таким репертуаром.
Они и так очень охотно и часто вполне удовлетворительно исполняют так называемые революционные куплеты, пьесы, сценки и т. д. К великому сожалению, надо сказать, что до сих пор процент действительно веселых, литературно и политически интересных вещей в этом новом репертуаре крайне незначителен. Гораздо легче всего остального, конечно, хорошо поставить декламационные номера. Здесь к услугам исполнителя вся передовая старая и новая поэзия. Я давно уже высказывал мысль, что декламационное искусство, звучащая поэзия, у нас далеко не достаточно культивируется.
Мне пришлось слышать также несколько неплохих вещей для декламации, которые тоже недостаточно использованы. Чисто эстрадные, как и цирковые, номера в большинстве случаев все еще очень пустенькие.
1927 г.
Нужен ли театр эстрады?*
Нужен ли эстрадный театр? Конечно, нужен. Организация эстрадного театра – правильная мера на пути оздоровления нашей эстрады. Я ни минуты не сомневаюсь, что создание такого театра принесет артистам только пользу. Надо подумать и о репертуаре. Среди артистов эстрады немало талантливых и даровитых людей. Но беда в том, что нет репертуара. Действительно веселых, политически и литературно интересных вещей почти нет.
1927 г.
Об эстрадном репертуаре*
О запущенности нашей эстрады говорится уже не первый год. Много раз выносились постановления о необходимости принять энергичные меры к подъему эстрады. Пытались их и осуществлять: производилась чистка среди эстрадных исполнителей, репертуар подвергался более или менее строгой цензуре, делалось также кое-что, чтобы мобилизовать живые литературные и музыкальные силы для работы на этом поприще. И тем не менее у нас нет сколько-нибудь приемлемого репертуара для эстрадных исполнений.