Развитие марксистской теории языка невозможно без повседневного, тщательного и всестороннего изучения самого объекта лингвистической науки – языка. Эту золотую истину, к сожалению, забывают многие лингвисты. Все недостатки и ошибки различных лингвистических теорий в большинстве случаев объясняются недостаточной изученностью объекта, или неправильным пониманием его природы. Чем лучше изучен язык, тем более совершенна и более действенна лингвистическая теория… Если предмет всесторонне не изучен, то исследователь рискует сделать односторонний вывод, а всякий односторонний вывод дает недостаточно точное представление о предмете, которое нельзя назвать абсолютно верным.
Существует среди многих лингвистов широко распространенное мнение, что язык относится к числу общественных явлений. Без общества нет языка. Поэтому язык и законы его развития можно понять в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык. Совершенно очевидно, что это методическое требование сформулировано односторонне, поскольку оно не отражает всестороннего исследования свойств самого объекта. Безусловно, в языке может быть многое связано с историей говорящего на нем народа. Однако есть немало явлений, которые вряд ли кому-либо удастся связать с какой-либо историей народа. К таким явлениям относятся: особенности дистрибуции фонем, различные способы облегчения произношения, ассимиляция, умлаут, упрощение групп согласных, усечение конца слов, устранение скопления долгих гласных, устранение зияния, образование форм по аналогии и т.д. Следовательно, подлинно материалистическое методическое требование должно быть сформулировано иначе:
«В языке нужно связывать с историей народа только то, что с ней действительно связано и не связывать с ней того, что с ней не связано и не может быть связано».
При решении проблемы связи языка с историей говорящего на нем народа многие ученые совершенно безнадежно смешивают две разных проблемы: 1) вопрос об общественной обусловленности языка и 2) вопрос о связи явления языка с каким-либо конкретным общественным фактором. Языковой факт может быть общественно обусловлен, попросту говоря, он создан людьми, но в то же время этот же факт может не быть связан с каким-либо конкретным общественным фактором.
Хорошо известно, что одним из основных девизов структурной лингвистики является непротиворечивое, совершенно объективное и экономное описание фактов. Казалось бы, это настолько обычное и тривиальное требование, которое предъявляется к любому научному исследованию. Однако непротиворечивое описание фактов нельзя рассматривать как общий принцип марксистской теории познания. Дело в том, что под непротиворечивостью описания здесь понимают логическую непротиворечивость, соблюдение правил проведения определенных процедур и т.п. В определенных узких аспектах исследования соблюдение логической непротиворечивости описания вполне допустимо.
Однако марксистская теория требует, чтобы исследователь раскрывал также противоречия в изучаемом предмете, поскольку наряду с формально-логическими противоречиями существуют объективные противоречия, которые возникают закономерно, помимо воли и желания людей и называются диалектическими противоречиями. Диалектические противоречия нельзя отбросить, так как они характеризуют сущность изучаемого предмета или явления. Диалектические противоречия возникают в процессе познания объективно, независимо от воли и сознания людей. Этой методологической стороне исследования классики марксизма придавали огромное значение.
«В собственном смысле диалектика, – говорил Ленин, – есть изучение противоречия в самой сущности предметов»[7].
Произведенное Ф. де Соссюром разделение языка и речи некоторые лингвисты рассматривают как одно из крупнейших достижений современного языкознания, положившее начало его совершенно новой ориентации.
«Язык, – говорил Соссюр, – это клад, практикою речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу, это – грамматическая система, потенциально существующая в каждом мозгу или, лучше сказать, в мозгах целой совокупности индивидов, ибо язык не существует полностью ни в одном из них, он существует в полной мере лишь в массе… Наоборот, речь есть индивидуальный акт воли и понимания. Речь сумма всего, что говорят люди, и включает: а) индивидуальные комбинации, зависящие от воли говорящих, б) акты говорения, равным образом производимые, необходимые для выполнения этих комбинаций… Следовательно, в речи ничего нет коллективного: проявления ее – индивидуальны и мгновенны; здесь нет ничего, кроме суммы частных случаев… Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного»[8].