Однако, надо соблюдать, чтобы пищи давалось меньше после таких лихорадок, после которых, если бы позволяло состояние организма, совсем бы ее не полагалось.
Нужно знать, что, когда лихорадка только угрожает, начинается, усиливается, останавливается (в том же положении), опадает, задерживается потом в ослабленном виде или прекращается, то самое лучшее время для приема пищи - по окончании приступа; во-вторых, - когда она находится в ослабленном состоянии; в третьих, - если это необходимо, - когда она только идет на убыль. Во всех прочих случаях это сопряжено с опасностью для больного.
И, клянусь Геркулесом, мало, чтобы врач имел в виду только лихорадки сами по себе, но нужно чтобы он имел в виду также общее состояние больного и согласовывал с ним его лечение: есть ли у него силы или их не хватает, не примешиваются ли какие-либо другие переживания больного.
Действительно, если полагается держать больных всегда спокойными, чтобы они болели только телом, а не душой, то особенно это полагается тогда, когда они приняли пищу. Следовательно, если случится что-нибудь, что может встревожить состояние их духа, но лучше всего скрыть это от них, пока они болеют; если же это невозможно, то все же не тревожить их после принятия пищи и во время сна; и только тогда сказать, когда они проснутся.
ГЛАВА VI. КОГДА ПОЛЕЗНО ДАВАТЬ ПИТЬ БОЛЕЮЩИМ ЛИХОРАДКОЙ
Убедить больных относительно пищи, безусловно легче, притом часто их желудок отказывается от нее, хотя ум и желает. По части же питья приходится вести упорную борьбу и тем больше, чем сильнее лихорадка, так как она возбуждает жажду и требует влаги больше всего тогда, когда она всего вреднее.
Больного надо убедить, что жажда немедленно прекратится, как только кончится приступ, что приступ будет более продолжительным, если ему дать есть или пить, и что, следовательно, скорее жажда прекратится у того, кто не пьет.
Все же, поскольку даже здоровые легче переносят голод, чем жажду, постольку приходится быть более снисходительным к больным в отношении питья, чем в отношении пищи.
В первый день, безусловно, нельзя давать никакой влаги, разве только в том случае, когда пульс у больного вдруг так ослабел что приходится давать и пищу.
На второй же день, а также и в последующие, когда не полагается пищи, можно однако давать пить, если больного будет мучить сильная жажда.
Гераклидом Тарентским не без основания сказано, что если больной находится в тяжелом состоянии из-за скопления желчи или несварения желудка, то полезно разжижать скопление испорченной материи, давая больному пить в умеренном количестве.
Надо знать, что для питья, когда его дают без пищи, надо выбирать то же время, что и для еды, кроме случаев, когда мы пожелаем, чтобы больной заснул, так как обычно жажда мешает сну.
Вполне естественно, что если всем болеющим лихорадкой вредна излишняя влага, то тем более это вредно женщинам, заболевшим лихорадкой после родов.
Но хотя сроки дачи пищи и питья устанавливаются по времени приступов и ремиссий, однако очень трудно знать, когда больного залихорадит, когда ему станет лучше, когда он ослабеет, а без этого такие сроки не могут быть точно установлены.
В самом деле, мы преимущественно доверяем. пульсу, очень сомнительному показателю, потому что он часто бывает медленнее и зависит от возраста, от пола и от природных особенностей организма; кроме того, нередко он, даже когда человек достаточно здоров и лихорадка только что началась, скрывается и слабеет, если болен желудок, так что может показаться немощным такой больной, который мог бы легко перенести наступающий тяжелый приступ.
Напротив, часто возбуждают и усиливают работу пульса: солнечный жар, баня, физические упражнения, страх, гневное состояние и какие-либо другие душевные переживания, притом до такой степени, что когда врач является к больному впервые, то волнение больного, беспокоившегося о том, в каком состоянии он может показаться врачу, влечет за собой повышение пульса.
По этой причине долг опытного врача не сразу по приходе приступать к прощупыванию пульса, а сначала. посидеть с ободряющим выражением лица, осведомиться как больной себя чувствует, и если заметно, что больной чего-то страшится, то успокоить его ободряющей беседой; только после этого можно касаться рукой его тела.
Да что говорить о том, как действует на пульс вид врача! Тысячи обстоятельств могут очень легко вызвать волнение больного!
Другая вещь, которой мы доверяем - жар - тоже обманчива, ибо он также может повышаться от жары, от работы, от сна, страха, беспокойства.