Фред Грант, полностью разделявший моё мнение по этому вопросу, был полон решимости не допустить того, чтобы книга отца попала в руки ребят Сенчери и последний их поступок только укрепил его в этом намерении.
Пока я был на Западе Грант ежедневно получал предложения различных издательств, но все они содержали одну общую фразу, а именно: "просто назовите самую высокую предложенную вам цену и мы предложим вам больше".
Это, наконец, возымело действие. Прислушавшись к мнениям разных людей, Грант начал понимать, что он чуть было не заключил кабальную сделку на свою книгу и стал склоняться в мою сторону, очевидно, потому, что я, случайно оказавшись рядом, не позволил заключить этот пагубный контракт.
Грант пригласил Джорджа У. Чайлдса из Филадельфии и, введя его в суть дела, попросил совета. Позже м-р Чайлдс признался мне, что во время того разговора было совершенно ясно, что Грант на дружеской волне так явно склонялся к моей кандидатуре, что совет, который подошёл бы ему более всего, был очевиден: препоручить книгу мне.
Чайлдс посоветовал Гранту поручить компетентным лицам организовать экспертизу на предмет сравнения возможностей надлежащего издания его книги мною и других конкурентов, и если (а то же самое предлагал и я сам в присутствии Фреда Гранта) это сравнение покажет, что моё издательство по уровню оснащения не уступает конкурентам, то он может отдать книгу мне.
Грант направил людей (среди них Кларенс Сьюард), рекомендованных двумя крупными юридичекими фирмами на указанную проверку, а Фред Грант провёл такую же проверку самостоятельно.
Во всех случаях заключения экспертиз гласили, что моё предприятие ничуть не менее годно для цели успешного издания книги, чем любое из конкурируюших. В итоге был заключён контракт и издание книги оказалось в моих руках.
Однажды во время наших деловых переговоров Грант спросил меня, уверен ли я в том, что смогу сбыть 25 тысяч копий его книги. По тому, как был задан вопрос я заподозрил, что он ориентируется на предельный объём продаж книги, спрогнозированный ему ребятами Сенчери.
Прим. авт. Такой прогноз они давали при их первой беседе.
Я ответил, что лучший способ выразить свою уверенность в такого рода вопросе – поставить на это деньги. Потому я делаю такое предложение: Если я получаю книгу, я даю задаток в сумме 25 тысяч долларов за каждый том в момент, когда мне будет вручена рукопись, причём первый чек готов выписать прямо сейчас. Даже если мне не удастся полностью окупить эти 50 тысяч долларов по будущим отчислениям на авторские права, я обязуюсь никогда не просить возврата мне никакой части денег. Моё предложение, похоже, огорчило его. Он ответил, что ему даже в голову не могло прийти, чтобы принять какую-то сумму денег, крупную или мелкую, относительно окупаемости которой у издателя нет полной уверенности.
Некоторое время спустя, уже после составления контракта, когда обсуждался вопрос выбора между вариантами с 20-процентным роялти и 70-процентной прибыли, он спросил, какой из этих вариантов наиболее приемлем во всех отношениях. Через Уэбстера я передал ему, что самым подходящим для него будет 20-процентное роялти, поскольку этот вариант проще, надежнее, легко проверяем, а главное, принесёт ему, вне всякого сомнения, чуть побольше дохода, чем второй.
Обдумав этот вопрос, он ответил в духе того, что при варианте 20-процентного роялти он-то точно заработает, а вот издатель может и прогореть, а посему вариант роялти неприемлем и он выбирает вариант 70-ти процентов от прибыли, поскольку если уж таковая добыта, то он не сможет получить её всю и издатель точно получит свои 30 процентов.
Как это было похоже на Гранта. Любое условие, дающее шансы преуспеть ему, но не гарантирующее того же партнёру, совершенно для него неприемлемо.
После составления и подписания контракта я вспомнил, что ранее предлагал генералу некоторую сумму в виде аванса и он ответил, что ему может понадобиться 10 тысяч долларов до выхода книги. Это обстоятельство, будучи забыто, не было включено в контракт, но мне повезло вспомнить о нём перед отъездом. Я вернулся к Грантам и сказал Фреду, чтобы он обратился к Уэбстеру за 10 тысячами, как только они понадобятся.
Поскольку это был единственный пункт, который забыли включить в контракт, и теперь эта оплошность была исправлена, то далее всё пошло как по маслу.
И тут я подхожу к сведениям, которые я никогда не разглашал и которые не будут разглашаться ещё долгие годы, поскольку данный фрагмент запрещено публиковать до тех пор, пока освещение столь конфиденциальной информации может нанести вред любому ныне живущему лицу.
Контракт с моей стороны готовился мощной юридической фирмой "Александер и Грин", а со стороны Гранта – Кларенсом Сьюардом, сыном того человека, который был Госсекретарем в администрации президента Линкольна.
В контракт был также включен пункт о передаче экземпляра книги супруге Гранта и последующей передаче ею этого экземпляра моей фирме в обмен на непосредственную выплату ей одной тысячи долларов.
Это делалось с целью предотвращения возможности завладения кредиторами Гранта выручкой от продажи книги.
Когда Уэбстеру сообщили о вышеназванной сумме в тысячу долларов, он не возражал и после того, как, подписав контракт, уже уходил из офиса юрфирмы, он ненароком обронил, что для такого документа условие об этой тысяче, видимо, лишь простая формальность и, конечно же, ничего не значит. Но Сьюард тихонько отвёл его в сторонку и сказал, - Нет, оно значит именно то, что в нём сказано, поскольку семья генерала сидит дома без гроша и в эту самую минуту с глубоким волнением ожидает поступления этой малой денежной суммы.
Уэбстер был поражён. Он тут же выписал чек и Сьюард передал его посыльному, приказав ему доставить его кратчайшим маршрутом в дом Гранта и чтоб одна нога здесь, другая там.
Какой же это стыд, что герой, спасший страну и ее правительство от уничтожения, до сих пор пребывает в таком положении, что столь мелкая заурядная сумма как тысяча долларов, может восприниматься им как манна небесная. Ни для кого не было секретом, что Грант испытывал финансовые затруднения, но какая буча поднялась бы по всей стране, узнай наш народ, насколько глубока его нужда.
По всей стране газеты трубили о неземной щедрости ребят из Сенчери, выплативших Гранту такую щедрую сумму в полторы тысячи долларов за три журнальных статьи, в то время, как заплати они Гранту лишь то, что ему причиталось, он был бы в состоянии и содержать свой конный экипаж и не сушить голову о том, как добыть тысячу долларов.
Ни газеты, ни широкая публика, видимо, не в курсе, что пятьдесят пять лет тому назад издательство одного лондонского ежегодного журнала предложило юному Тому Мору за две статьи сумму в два раза большую, чем полторы тысячи, и разрешило ему сделать их длинными или короткими и писать обо всём, что ему угодно. Финансовая же ценность любой статьи Тома Мора даже в расцвете его сил ценится раз в пятьдесят дешевле статьи о войне генерала Гранта в то время.
Но вернёмся немного в прошлое. После пребывания на Западе в течение пары месяцев зимой 1884-85 гг. я возвратился на Восток, добравшись до Нью-Йорка к 20 февраля.
На тот момент никакой договорённости в отношении контракта достигнуто ещё не было и я заглянул в дом Гранта лишь справиться о его здоровье, поскольку видел сообщения в газетах о том, что он болен и некоторое время не выходит из дому.
Последний раз, когда я был у него, Грант гворил, что из-за проблем с горлом ему пришлось бросить курить, что, как сказали доктора, будет лучше всего способствовать его лечению. Однако, пока я был на Западе, газеты писали, что такие симптомы болезни горла характерны для рака. В день же моего прибытия в Нью-Йорк утренние газеты сообщили, что врачи заявили, будто Гранту уже намного лучше прежнего и он чувствует себя довольно неплохо. Посему, приехав к Гранту домой, я вошёл в его комнату, пожал ему руку и сказал, что очень рад, что ему намного лучше и что он на пути скорейшего восстановления здоровья.