Для успешной борьбы с агентами фашистских разведок необходимо воспитать в каждом трудящемся умение строжайшим образом охранять государственную тайну. Распущенность, идиотская болезнь — беспечность в деле сохранения государственной тайны у нас очень велики. В поезде и в трамвае, в парке, в кафе, в театре, в столовой зачастую ведутся разговоры о плане предприятия, о новых моделях и конструкциях, о наших вооружениях, оглашаются секретные цифры. Болтун выбалтывает государственную тайну и в беседе по телефону, и дома, в семейном кругу, либо при встрече с друзьями, а то и с малознакомыми или вовсе незнакомыми людьми.
На одном из партийных собраний оборонного завода в Москве было оглашено письмо, полученное от сотрудницы Военной академии. Она писала, что, едучи в трамвае вместе с группой рабочих этого завода, она по их разговору без труда поняла, на каком предприятии люди работают и что там производится.
Забывают, что шпионы напрягают все силы для того, чтобы раздобыть нужные им сведения, не скупятся на деньги за получаемую информацию, стараются подслушать, разузнать государственную тайну. Болтун, который сам выдает государственные секреты, — прямая находка для шпиона. Некоторые товарищи непременно хотят прослыть «осведомленными», «информированными» лучше и раньше других. Они бахвалятся доверенными им секретными сведениями и всегда готовы сообщить «последнюю новость»..
Только этого и надо «любопытному» агенту фашистской разведки. Прикрываясь заинтересованным беседой, вызывая собеседника на еще большую откровенность, шпион вытягивает необходимую ему информацию. Он не пропустит случая польстить осведомленности рассказчика, для того чтобы сделать того еще более словоохотливым.
Известен следующий пример.
Врач М. — сотрудник одного научно-исследовательского института — был осведомлен по роду своих занятий о некоторых работах оборонного значения, проводившихся в институте. Для людей, знавших М., не было секретом его свойство — хвастаться своей осведомленностью и болтать в компании приятелей о работах института, составлявших военную тайну. Как словоохотливый болтун, за которого «стоит взяться», М. стал известен крупному иностранному шпиону. Этому шпиону не стоило большого труда познакомиться с М. и в беседах с ним узнавать секретные сведения о работах института. Прикидываясь «удивленным» осведомленностью М., шпион льстил ему и провоцировал врача на еще большую откровенность. Лесть «внимательного» слушателя подзадоривала болтуна, и вскоре у шпиона накопилось много секретных сведений, выболтанных ему врачом. Тогда в одной из бесед шпион, до того времени почтительно слушавший рассказы М., резко изменил свое поведение.
Он попросту объявил М., что тот уже является агентом иностранной разведки, и потребовал от М. выполнения более сложных шпионских заданий. В доказательство шпион показал М. записи секретных сведений, выболтанных, ему М. во время бесед. М. — человек неустойчивый — не нашел в себе гражданского мужества сообщить органам государственной безопасности о наглом шпионе и о своем преступлении и вскоре стал агентом шпиона.
Болтуны любят оправдывать свою болтовню ссылками на то, что государственную тайну можно рассказывать тому, кому доверяешь. Эти вредные рассуждения только прикрывают беспечных болтунов — пособников иностранных шпионов. Чтобы затруднить шпиону доступ к государственной и военной тайне, надо твердо усвоить и проводить в жизнь основное правило конспирации: секретные сведения должен знать только тот, кому они сообщаются по роду работы. Не может быть никаких исключений из этого правила.
Нельзя открывать государственной, военной или партийной тайны ни жене, ни мужу, ни родным, ни знакомым. Только строгое выполнение правил конспирации закроет щели, через которые пролезает шпион.
Сохранение государственной и военной тайны — требует также бдительного отношения к секретным документам. На наших предприятиях, в учреждениях много еще преступно-небрежного отношения к секретным документам. Сколько было вскрыто случаев, когда к хранению, этих документов допускались враги! Как часто сотрудники держат секретные документы в ящике простого стола или уносят их с собой в портфеле, в карманах пиджаков, вместо того, чтобы бережно хранить их в несгораемом шкафу.