— Гермиона? — позвал он сверху. — Вы закончили?
— Да, — откликнулась Гермиона. Она покашляла и облизнула губы. — Я сейчас. — Большой палец заколебался, заныл, скользя по северу Шотландии. — Чаю хотите? — спросила она оживлённо, с силой надавливая на бумагу, оставляя на странице вмятину.
— Да, пожалуйста, — безысходным вздохом отозвался Снейп.
***
Карта была готова. Кому-нибудь другому она показалась бы грубоватой: кутерьма голубых линий и чёрные чернильные звёздочки на полотне дорожного атласа. Гермионе же виделся шедевр.
Они начали далеко на юге, на самом кончике Корнуолла. Гермиона почувствовала себя неуютно, когда Снейп глянул на поставленную ею голубую точку и сказал: «Нет, на моей этого нет». То же с деревенькой в горах Девона. Она перешла к следующей точке, наблюдая за его лицом, пока он следил за её пальцами, и заметила, что он сглотнул. Снейп перевел взгляд обратно на свою страницу, где желтым пятнышком было отмечено место всего в нескольких миллиметрах от метки на её карте.
— Почти, — сказал он.
— Сойдёт, — ответила она. Её сердце бешено колотилось где-то в глотке.
У Гермионы начали трястись руки, а они все просматривали страницы, дороги, зелёные и жёлтые пятна. Не совпавших мест было довольно много, но мест, отмеченных обоими…
— Поразительно, — пробормотал Снейп, и Гермиона поставила ещё одну звёздочку над своей голубой точкой в Уилтшире.
— Я же говорила, что это что-то значит. — Она старалась, чтобы её голос не прозвучал слишком самодовольно, хотя чувствовала себя почти опьянённой собственной сообразительностью.
Минуту спустя Гермиона нарисовала ещё одну звёздочку в лесу Дина и ещё одну чуть дальше к югу. Ещё несколько в центральном Лондоне, сгруппированных вокруг Чаринг-Кросс-Роуд и Вестминстера. Излингтон — площадь Гриммо, конечно. Гермиона настояла, что нужно поставить звёздочку в Лидсе, но Снейп только покачал головой, а затем фыркнул, когда она указала на Коукворт.
— Я не знаю! — защищалась она. — Вроде бы глупо было не отметить.
— Уверяю вас, — сказал Снейп, переворачивая страницу, — в этом городе нет ничего волшебного.
На следующей странице у Гермионы было только две точки к северу от Йорка, обе в северной Шотландии.
Как и у Снейпа.
— Ну что ж, вот оно, — сказала Гермиона. Она скрестила ноги и нарисовала две последние звёздочки на своей карте. — Эмпирическое доказательство того, что мы не сошли с ума.
— Коллективные галлюцинации, — ответил Снейп, тоже, впрочем, улыбаясь (самую чуточку).
— Конечно, — откликнулась Гермиона. Её мозг гудел как улей, её пальцы вцепились в карту с такой силой, что грозили оставить отметины от ногтей.
И вот она уже не знает, что ещё сказать. Их взгляды встретились; Гермиона сглотнула, поежилась, вдруг опасаясь следующих слов, которые слетят с его губ. На секунду ей подумалось, что Снейп может не сказать вообще ничего. Просто откажется открыть рот и произнести это вслух.
Признать, что она была права.
Снейп какое-то время молчал. Только длинный палец его скользнул по её карте, остановившись на звёздочке в Уэст-Кантри, прямо над выступающим холмиком её бедра.
— Что ж, мисс Грейнджер… — сказал Снейп, вдавливая звёздочку в её кожу, оставляя глубокую вмятину, которая, как показалось её измученному разуму, горела от желанной похвалы. — Билеты на поезд вы хотите купить сами, — спросил он, — или это сделать мне?
========== Странная парочка ==========
Миссис Джонс привыкла, что в её небольшом пансионате близ леса Дина останавливаются разные странные люди. Впрочем, она никого не осуждала. Хотя вполне могла — каких только чудиков ей не довелось повидать на своём веку. Зато уж её-то не будут полоскать в новостях, дескать, старая карга отказалась сдать свой лучший двухместный номер милой парочке геев. Справедливости ради следует сказать, что мистер Джонс очень возражал бы против такой либеральности, но мистер Джонс умер, поэтому его мнение никакого значения не имело в любом случае.
К миссис Джонс приезжали в основном изнеженные отпускники, которые находили не слишком комфортной туристическую стоянку неподалеку. Она обычно сразу видела, что именно свело вместе тех или иных людей — чаще всего, двое были просто похожи, если не складом ума или манерами, то внешне. В маленькую гостиницу никто не водил проституток (или же хозяйка этого совершенно не замечала): миссис Джонс всегда считала, что её по-домашнему уютные вязаные куклы были бы несколько противоестественным фоном для недозволенных свиданий.
Поэтому когда эти гости — которые осведомились по телефону о наличии свободных мест всего за двадцать минут до своего прибытия — вошли и сняли обувь, дабы не заляпать грязью ковер, миссис Джонс слегка растерялась.
Они составляли странную пару: девушка на добрых двадцать лет моложе своего спутника, но определённо одетая слишком скромно (и со слишком неуемной прической) — непохоже, чтобы тут затевалось какое-то сомнительное предприятие. Миссис Джонс привыкла, что постояльцы обмениваются взглядами, когда их спрашивают о том, какие им нужны номера, хотели бы они плотный английский завтрак или континентальный. Однако она никак не ожидала, что эти двое повернутся друг к другу и станут переговариваться осторожно и тихо, будто обсуждают государственную тайну.
— Ну, я вас оставлю посовещаться, — сказала миссис Джонс, делая знак своей болонке следовать за ней обратно на кухню.
Она ненадолго задержалась у двери — ей никогда не удавалось убедительно изображать занятость, если заняться было нечем (на экране телевизора в гостиной всё ещё шла с отключенным звуком скучная серия «Жителей Ист-Энда») — гадая, за каким чёртом странная парочка явилась к ней в пансионат. А они всё шептались, будто завтрак был вопросом чрезвычайно серьёзным.
Ну нет, вряд ли это что-то предосудительное. Рождество ведь на носу.
Зазвенел колокольчик. Миссис Джонс вернулась, опираясь на трость, слегка пыхтя и надеясь, что гости не решат, что она подслушивала (она бы и подслушала, кабы могла, да проклятый слух подводил). Девушка протягивала две сложенные банкноты и заполненный бланк.
— Пожалуйста, номер с двумя одноместными кроватями. — Миссис Джонс, должно быть, нахмурилась, потому что девушка добавила: — Есть у вас такой свободный?
Миссис Джонс моргнула, кровь прилила к её лицу. Она и не думала, что в её дряхлых венах оставалось столько крови, и сказала:
— Да-да, дорогуша, конечно. — Выбрав один ключ из связки, она передала его девушке. — Вверх по лестнице, первая дверь направо. Ванна, туалет и всё такое. Надеюсь, вам понравится.
Гости поколебались. Девушка сжимала ключ в ладони.
— Завтрак включён? — спросила миссис Джонс. Конечно, можно было просто взглянуть на заполненный бланк, где было указано, что так оно и есть. Но она не двинулась с места, ожидая разглядеть в новоприбывших что-то… какую-нибудь зацепку. Рассказали бы хоть что-нибудь. Развлекли бы её хоть малюсенькой сплетенкой.
— Да, — только и ответила девушка, явно сбитая с толку.
— Позвольте, — сказала миссис Джонс хриплым от скопившейся в горле мокроты голосом. Она прокашлялась и начала опять, улыбаясь несколько криво. Нужно будет поправить зубные протезы. — Позвольте узнать, что привело вас сюда в это время года? Для осмотра достопримечательностей холодновато.
— Нам нравится холод, — ответил мужчина, и это были первые его слова, которые она услышала. Его глубокий и звучный голос настораживал. Он слишком стар для этой девушки. И они определённо не были родственниками — не кровными уж точно. Всё страньше и страньше.
— К родным приехали на праздники? — полюбопытствовала миссис Джонс, почему-то не в силах оставить их в покое. Даже собака проявила больше понимания и такта — ухватившись за подол хозяйкиной юбки, Генри тянул её обратно в кухню, наверное, в надежде, что там она вспомнит наконец о его пустующей миске.