Снейп не ответил, и её это раздражало, будто он должен был знать ответ на её вопрос. Они шагали дальше в неловком молчании. Тропинка сужалась, приходилось идти гуськом, переступая через плети кустарников, избегая луж и топкой грязи. Гермиона начала мёрзнуть и догоняла в своей угрюмости Снейпа, и злилась ещё сильнее оттого, что им столько нужно было сказать друг другу, столько обсудить, а она даже не знала, как начать.
Снейп остановился так резко, что Гермиона едва не влетела ему в спину.
— Э… — начала она, но Снейп шикнул, ткнув обтянутым перчаткой пальцем вверх, затем куда-то в кусты слева. Гермиона проследила взглядом за указующим перстом и увидела…
Ого.
Олень.
Хорошенькая, в белых пятнышках лань рассеянно лакомилась листвой. Снейп не производил впечатление великого знатока дикой природы, поэтому непонятно почему… тьфу ты, он уже следует за горделивым животным, тенью крадясь в чаще, и машет ей рукой за спиной, веля оставаться на месте.
Через несколько минут лань скрылась из виду, а с нею исчез и Снейп.
***
Серебристые линии на лесной подстилке, похожие на следы улиток, поднимались от поверхности, паря в воздухе. Тёмные стволы деревьев, колючие ветви. Снейп ступал неслышно, благополучно уклоняясь от каждого сучка, обходя каждую хлюпкую лужицу грязи. Серебристой, тихой была и лань, ждавшая его, манившая его за собой.
Травы и папоротники, цепкие кусты, низкорастущие ветки царапали его, хватаясь за одежду. Он больше не осторожничал. Он неистово рвался вперёд. Он гнался за своей ланью, шлепая по грязи.
Лань ждала его за каждым поворотом, на всего лишь краткий миг мелькая невесомым, почти невидимым свечением, мерцанием призрачного серебристого следа.
Снейп тяжело дышал, когда очутился на поляне. Один только раз всплыло в голове: «Гермиона», но ему не было до Гермионы дела. Лань пропала. На какое-то мгновение он почувствовал себя странно, потерял ощущение собственной плоти, будто это он, он сам был ланью. Голова кружилась, тело сжалось, словно Снейп шёл на четвереньках.
Вот он — пруд, неподвижный, зеркальный. Снейп подполз к кромке воды, заглянул внутрь, ожидая увидеть длинное серебристое лицо, большие, белёсые, немигающие глаза. Отблеск чего-то красного с серебряным на дне, рубинами сверкающего в тусклом свете.
Но встретился лишь с собственной бледной кожей да разинутым ртом. Дышать было тяжело, дыхание зависало в воздухе туманом.
Человек.
Он ударил кулаком по воде, и отражение разбилось. Громко выругавшись, растревожил птиц, бросившихся врассыпную с деревьев. Рухнув на пенёк, Снейп уткнулся лицом в перемазанные грязью ладони.
— Профессор?
Он поднял голову. Гермиона.
— Что? — выплюнул он.
— Вы меня бросили, — сказала она, сохраняя бесстрастное выражение лица, будто и не видела, что он весь перепачкан грязью. — Я нашла свою точку. Там ничего нет. Просто полянка.
Повисшее молчание резало уши.
— Вы что-то видели? Что-то произошло?
— Нет, — солгал Снейп, буравя её взглядом.
— Зря только время потратили, — удручённо сказала Гермиона и протянула ему свою ледяную руку. — Давайте. Пойдём обратно. — Не встретив взаимности, рука опустилась к бедру. — Я не стану вынуждать вас рассказывать, если вы сами не захотите.
И один недолгий миг Снейп даже находил её приятной — пока она не добавила, улыбнувшись своей пытливой улыбкой:
— По крайней мере, пока вы не будете к этому готовы.
========== Лощина Тьмы ==========
Шли молча. Глупо надеяться, что Снейп хоть что-то ей расскажет. Как ни плохо Гермиона знала Снейпа, она уже должна была понимать, что он не из тех, кто охотно делится с другими людьми своими переживаниями.
А не приди она к этому выводу самостоятельно, Снейп, шедший рядом, не преминул напомнить ей об этом сам. Два раза она спрашивала: «А сейчас вы хотите об этом поговорить?», каждый раз всё тише. И оба раза он отвечал: «Нет», каждый раз всё злее.
А хуже всего, что Гермиона твёрдо знала: что-то в самом деле произошло. Ни с того ни с сего Снейп вдруг погнался за оленем, а когда она нашла его, он сидел у лесного пруда, держась за голову, весь заляпанный грязью. Она даже сказала ему: «Знаете, олени здесь довольно редко встречаются. Они вредят деревьям, поэтому их популяцию стараются ограничивать. Нам очень повезло», и всё равно ничуть не вывела его из себя, хотя обычно ненужная информация Снейпа раздражала.
Пообедав, они прогулялись в другом направлении (подальше от отмеченных на карте точек: «Чтобы уж наверняка», — объяснила Гермиона, хотя на самом деле ей просто хотелось сбежать от миссис Джонс). После этой прогулки Снейп стал ещё тише, а на следующее утро почти перестал разговаривать вообще.
Они сели в автобус после завтрака. Гермиона заплатила за Снейпов билет, потому что у него до сих пор были с собой только крупные купюры, словно он не знал, как обращаться с деньгами. Снейп не пообещал вернуть ей деньги за билет, но Гермиона велела себе не считать это прогрессом и постаралась не слишком радоваться. «Неразвитые социальные навыки», — напомнила она себе, когда Снейп плюхнулся на сиденье в последнем ряду пустого автобуса. И подумала следом, уже не так дружелюбно: «Засранец».
Она скользнула на сиденье рядом. Снейп вздохнул. Гермиона заговорила как ни в чем не бывало.
— Лощина Тьмы, — сказала она, встряхнув картой Картографического управления. — Если и существуют магические места, то с таким-то названием…
— Ставлю пять фунтов, что самое интересное в этой лощине то, что почта по субботам работает полдня.
Гермиона недоуменно на него воззрилась.
— Это была шутка? — недоверчиво спросила она.
— Нет, — буркнул Снейп и отвернулся к окну.
К тому времени, как они доехали до нужной остановки, Гермиону уже тошнило — извилистые дороги и выбоины творили что-то страшное с плотным английском завтраком, бултыхавшимся в её желудке. Снейп уснул — ей пришлось пихнуть его в плечо и крикнуть водителю, уже закрывавшему двери и готовившемуся ехать дальше, чтобы тот остановил автобус — да так, будто это был вопрос жизни и смерти.
— Последний автобус в три, — бросил водитель, заранее злясь, будто ему в итоге придётся её ждать. Автобус отъехал, шипя сдвигающимися дверями, а Снейп, заморгав на чистенький паб с известняковыми стенами, сказал: «Я собираюсь провести этот день наедине с собой. До встречи в два пятьдесят пять» и ушел без неё.
***
Ему плохо спалось прошлой ночью. Трудно было направить перестроить свой мозг на нужные рельсы, уговорить себя дышать спокойно и ровно. К тому же Гермиона уснула, едва коснувшись подушки лохматой головой, и лежала под одеялом так неподвижно, что он время от времени задерживал дыхание, прислушиваясь, убеждаясь, что она всё ещё дышит.
Снейп не понимал, почему переживает. О смерти. О её смерти, в частности. Наверное, он так давно ни с кем не поддерживал отношений, которые заходили дальше, чем кивок давнему соседу в магазине. Потерять её он не мог — Гермиона даже не была его, они просто соседи по комнате, сведенные вместе общим расстройством разума. Её родители правильно делают, что ищут её, подумал он. Будь она его дочерью (сама эта мысль была смехотворной и какой-то тревожной), он бы тоже волновался, если б она сбежала с таким, как Снейп.
Один раз Гермиона проснулась, когда он смотрел на неё. Испуганно вдохнув, она шепнула: «Что?» Снейп мог бы поклясться, что в огромных карих глазах в темноте вдруг промелькнула зелёная вспышка. «Простите», — пробормотал он и перевернулся, твёрдо вознамерившись спать, однако удалось ему это только примерно через час после того, как её дыхание снова замедлилось.
— Ищете кого-то?
Снейп дёрнулся и обнаружил, что из-за барной стойки к нему склонилась официантка. Неопрятные седеющие курчавые волосы взлетали вокруг её плеч, приставали к мокрым кранам.