— Славно, — кивнула Гермиона. Она выдрала из груды книг Батильду Бэгшот и зарылась в семнадцатую главу, надеясь, что за страницами он не увидит её пылающие щёки.
***
Можно было свалить нервозность на недостаток сна (столько усилий приходилось прикладывать, чтобы не замёрзнуть в гостиной, но холод всё равно пробирался внутрь, грозясь завладеть ею), но уснуть было трудно не от усталости. Спать Гермиона не могла потому, что собиралась выйти из дома и делать нормальные взрослые вещи в нормальном взрослом мире. Со Снейпом. В канун Нового Года.
Вот уж действительно странный припадок, и Рон на сей раз совершенно ни при чем.
Ещё Гермиона этим утром очень по-взрослому выполнила свой дочерний долг и позвонила матери, твёрдо игнорируя мольбы вернуться домой и уверяя, что она цела, здорова, счастлива и собирается выйти в свет, пообщаться с другими людьми, как самое настоящее человеческое существо. Миссис Грейнджер даже казалась чуточку довольной. Она попрощалась со словами: «Просто дай мне знать, если нужно тебя забрать домой. Пусть даже в три часа утра, неважно», и Гермиона оборвала её: «Пока, мам».
Оделась она не совсем подходяще, поскольку не захватила с собой ничего нарядного, Снейп —ненамного лучше. Его вещи были скромными и хорошо подогнанными по фигуре, но выцветшими от носки и стирки. В общем, выглядели они странно, а стоя у кассы местного ресторана индийской кухни в ожидании столика, чувствовали себя ещё страннее… и уж совсем дико, когда их усадили напротив друг друга в интимном уголке за большим папоротником.
Гермиона, встряхнув салфеткой, развернула её у себя на коленях и отвела гриву волос за плечи.
— Не забывайте, я угощаю, — сказала она. — Возьмите и пападамы[1], и закуску. Гулять так гулять.
Ответа не последовало: Снейп с неким подобием улыбки на губах изучал меню.
До возвращения официанта они болтали о всякой всячине: что заказать, что нужно купить домой, когда, интересно, пойдет снег. Разговор о пустяках, который с любым другим человеком был бы скучен, со Снейпом почему-то был увлекательным. Снейп, может быть, и нервничал — он явно не любил часто ужинать вне дома, а вспоминая его прошлое, Гермиона сомневалась, что он вообще когда-либо посещал заведения общепита в Коукворте — но скучно с ним определённо не было.
— Вы сегодня что-нибудь нашли? — спросила Гермиона, когда меню унесли. Низко склонившись над своей кружкой «Кобры»[2], она прошептала: — На которой, говорите, вы сейчас?
— Книга третья. — Снейп отставил свое пиво в сторону, слизывая с большого пальца пятнышко мангового чатни[3]. — Корнуолльские народные сказки.
— Есть что-нибудь интересное?
— О, полно великанов, русалок и пикси, как и ожидалось, — вздохнул Снейп. — Ничего во мне особенно не отозвалось.
Поразмыслив немного, Гермиона произнесла:
— А не встречалась ли вам сказка под названием «Три брата»?
— Не припомню такой. А что?
— Она есть в книге Бэгшот. Ну, не есть, а упоминается. Мельком упоминается, вот только… название кажется таким знакомым.
— Наверное, распространённое название, — сказал Снейп, которого сейчас волновал, кажется, только его пападам, разломившийся на множество жирных осколков.
— М-м, — согласилась Гермиона. — Просто… я поискала онлайн и ничего не нашла. Насколько мне известно, сказок с таким названием не существует.
— Странно. — Снейп по-прежнему не выказывал и доли должного беспокойства. Он, вероятно, отвлёкся. Но не на неё — в ресторане становилось суетнее, столики заполнялись, а до них, укрытых растением в горшке, доносились только звуки.
— Я оставила сообщение на своём форуме, — продолжила Гермиона. — Там в последнее время тихо, сомневаюсь, что кто-то ответит, но попытаться стоит.
— Хорошо, — отозвался Снейп. Он некоторое время задумчиво жевал, а потом сказал, как бы между прочим: — Как вы думаете, сколько времени пройдёт, прежде чем меня выволокут на улицу и дружно истолкут в пюре?
— Нас никто не видит. Что, кстати, несколько лишает смысла наш сегодняшний выход в свет, — раздражённо ответила Гермиона. — К тому же, ваш вечер будет приятнее, если вы перестанете об этом беспокоиться.
— Мне будет приятнее, если люди перестанут уродовать мой дом.
— Ну, нас тут скоро не будет. Давайте уедем в понедельник. Выпьем за Шотландию. — Гермиона подняла свою кружку для тоста, но Снейп по-прежнему не смотрел на неё, пытаясь разглядеть что-то сквозь листья папоротника.
— Северус! — прошипела она.
Он наконец повернулся к ней, неискренне извинился, затем сказал, голосом, в котором слышались надежда и голод, голосом человека, не привыкшего есть досыта:
— Как вы думаете, скоро наш заказ будет готов?
Три «Кобры» спустя острые углы беседы начали наконец обтесываться. Гермионино мадрас карри оказалось неожиданно острым, и она, наверное, вся блестела от пота, но её это совершенно не заботило.
— Итак, — сказала она слишком громко, после того как официант забрал их тарелки. — Пора признаться, профессор. Вы, — она обвинительным жестом ткнула в него пальцем, — обязаны рассказать мне, чем зарабатываете на жизнь.
Снейп хмуро глянул на неё, вдребезги разбивая все её надежды на то, что алкоголь настраивает его на благостный лад.
— Я понимаю, что в академической сфере платят не много. Тем не менее, я ожидала увидеть чуть более корморта… пардон, комфортабельные жилищные условия, чем вы можете себе позволить.
Снейп некоторое время смотрел пристально в глубину своей кружки, закручивая пузырьки в воронку, а потом пробормотал что-то — Гермиона не расслышала.
— Что, простите?
— Я пишу работы, — буркнул он в пиво.
— Что? — не поняла Гермиона. — То есть, в качестве примеров или…
— Нет, — перебил он. — Для избалованных говнюков, которые не справляются с университетской нагрузкой. Я пишу за них работы. — Ухмылка вернулась, но казалась теперь самоуничижительной. — И в этом ирония ситуации — если вспомнить причину, по которой сам я в университете учиться не мог.
— Диссертации, — бесцветным голосом произнесла Гермиона.
— Среди прочего.
Она, наверное, смотрела на него, не отрываясь, потому что пришлось вдруг заморгать, чтобы глаза не жгло сухостью.
— Вы помогаете имбецилам заканчивать университет.
— Я этим не горжусь. — Снейп опять с тоской вперился в папоротник.
— Просто как-то это … — Гермиона неуклюже подыскивала слова, язык её буквально заплетался, — …не похоже на то, чем вы могли бы заниматься.
В ответ ворчание.
— И как у них успехи? Какие оценки вам ставят?
— Обычно я стараюсь подогнать работу под образец их собственной, — сказал Снейп, — так что это зависит от студента, но обычно оценки довольно хорошие. Иногда очень хорошие.
— Это сколько же у вас было бы степеней, — задумчиво вздохнула Гермиона.
— Действительно, — согласился Снейп.
— По каким предметам?
— По точным наукам. Химия, главным образом.
— Страшно представить, как у них проходят практические экзамены.
— А это уже не моя проблема. — Голос Снейпа звучал сдавленно, а плечи приподнялись, будто он боролся с икотой.
— Как вы выучились? — спросила Гермиона. Даже сквозь пивную пелену образ Снейпа становился всё понятнее, логичнее. Все эти мелкие шероховатости, молчаливый протест против несправедливости, негласные обязанности. И то, что он мог таскаться с ней по сельской местности, вроде бы не имея работы.
— В школе химия давалась мне лучше всего. И я учился в тюрьме, а затем продолжил обучение после освобождения.
— Я не знала, что в тюрьме можно учиться.
— Можно.
— Лучше, чем в клинике, — неожиданно обозлилась Гермиона. — Мне говорили, что мои книги «не поспособствуют выздоровлению».
— И были, вероятно, правы.
Вместе с разгорающейся злостью к Гермионе стремительно возвращалась трезвость. Она сжала руки в кулаки, вдруг очень явственно осознавая, что нога Снейпа под столом (вроде бы непреднамеренно) ткнулась в её лодыжку, да так там и осталась.