— Ну, — продолжил Снейп, прежде чем она успела ответить, — если решите отправиться в прошлое и поменяться со мной местами, дайте мне знать.
Его просьба прозвучала далеко не так горько, как могла бы. Отведя взгляд от своих колен, Гермиона обнаружила, что Снейп как-то необычно ей улыбается.
Под Гермиониным взглядом его улыбка мгновенно померкла — она, оказывается, хмурилась. Снейп отвёл ногу.
— В чём дело? — сказал он.
— Думаете, — осторожно произнесла она, еле сдерживая закусивший удила разум, — это оно и есть? Что-то вроде путешествия во времени?
Снейп фыркнул.
— Не будьте гадким, — упрекнула его Гермиона.
— Прошу прощения, — сухо отозвался он, — но путешествия во времени, Гермиона?
— Магия, профессор?
Снейп ощетинился.
— Один из этих терминов можно интерпретировать шире, чем другой.
— Я так не думаю, по крайней мере, не в том смысле, в котором мы его определяем. — Она задумчиво обхватила подбородок пальцами. — Что же это тогда может быть? Кто-то изменил наше прошлое? Направил нас не по тому пути, который нам предназначался?
— Какая романтическая точка зрения.
— Реалистичная.
— Да не особенно.
— Было бы больше толку, если бы вместо того, чтобы затыкать мне рот, вы помогали мне строить теории, — бросила Гермиона, но вскоре её голос опять стал задумчив. — Впрочем, если кто-то изменил мир, изменил нас, то каким образом мы помним… — её сердитый взгляд остановился на Снейпе, — пардон, каким образом я помню то, что помню?
— Вы пьяны, Гермиона, — заметил Снейп. — Вы даже этот наш разговор утром не вспомните.
Но Гермиона уже не чувствовала хмеля. Напротив, она была трезва и собрана. Музыка — индийский ситар — играла тихо, но отдавалась гулом в её пальцах, сытый желудок был тяжёл, и она физически ощущала свой мозг.
— В прошлой жизни я была ведьмой, — пробормотала она.
Снейп снова ухмыльнулся.
«Некрасивый», — напомнила себе Гермиона.
— Пойдём, — воскликнула она, и, как по волшебству, рядом возник официант. — Можно заплатить? — Она вскочила на ноги.
— Уже домой, — сказал Снейп странным голосом — с разочарованием или с надеждой?
— Нет, — ответила Гермиона, хватая сумочку. — Нам пора отправиться в более людное место.
Он не успел возразить, потому что она проследовала за официантом к кассе, оставив Снейпа пробираться через кишащий как улей ресторан в одиночестве и без укрытия. Несколько голов повернулись в их сторону. Гермиона подумала, что повернулись бы они в любом случае, какую бы репутацию не имел Снейп в Коукворте — он производил внушительное впечатление, необычайно примечательный, мрачный, резко выделяющийся на таком ярком фоне. Но местные его явно узнали — несколько лиц там и сям застыли в замешательстве.
— Всё было замечательно, спасибо, — сказала Гермиона официанту, хотя тот не спрашивал.
Официант всё переводил взгляд с неё на Снейпа и обратно. Она широко улыбнулась и поняла, что вот уже много недель ей не хочется прятать улыбку за ладонью.
***
Снейп не совсем понимал, как это произошло. Он придержал для Гермионы дверь, выходя из ресторана. За ними наблюдали, и она отказалась проходить первой. Она просто стояла на месте, выглядя далеко не такой пьяной, какой должна была быть после целых трех пинт пива, и смотрела на него снизу вверх, заломив бровь.
Она протянула руку.
— Вы что, серьёзно? — сказал Снейп. Видимость была обманчива, как обманчив был внезапный Гермионин поворот к серьёзному и членораздельному разговору — она определённо была всё ещё пьяна.
Её пальчики переплелись с его длинными пальцами. Гермиона встала на цыпочки, прямо перед всеми (за ними наверняка наблюдал весь город), и быстро поцеловала его в губы, после чего потянула его на улицу, оставив за собой звон колокольчика.
Она не выпустила его руку, когда, охваченные странным победным ликованием, они вывалились на тротуар.
— Гермиона, — начал Снейп, не в силах подобрать слова.
— Если не хотите, не нужно, — сказала Гермиона, по-прежнему держа его за руку.
Снейп руки не отнял.
— Вот и хорошо. — Её улыбка слегка померкла, и рука начала потеть. Снейп потер её пальцы о свое пальто. Гермиона рассмеялась.
— Куда ещё можно пойти, чтобы нас заметили? — спросила она. Её лицо золотисто сияло в свете уличных фонарей.
Они бросили якорь в пабе на центральной улице. Если в индийском ресторане было оживлённо, то центральная улица просто-таки гудела. Потоки людей вливались в пабы и клубы и выливались из них, за группой подростков, собиравшихся на лужайке, украдкой наблюдала стайка настороженных полицейских. В баре «Тюдор Роуз» было место, шириной в два человека, будто как раз для них.
Бармен узнал его.
— Чего надо? — спросил он Снейпа неприветливо и вытаращил глаза, заметив Гермиону. Она снова улыбнулась Снейпу, и тот понял, что, пьяна она или нет, он никогда не видел Гермиону настолько уверенной в себе и настолько готовой к бою.
— Во-первых, вашего уважения. — Гермиона бросила на стойку свою банковскую карточку, которая эффектно перевернулась в воздухе. — Во-вторых, мой друг желает виски, а мне хотелось бы джина с тоником.
— Точно? — Удивлённо сощурившиеся маленькие глазки метались между Гермионой и Снейпом.
— Точнее не бывает.
Когда были готовы их напитки, в толпе кстати образовался просвет, а в просвете материализовалась кабинка: кабинка с липким, гостеприимно манящим диваном. Снейп последовал за Гермионой, опустив руки. Гермиона несла напитки. Они подошли как раз в тот момент, когда на столик свои стаканы поставила другая пара.
— Простите! — воскликнула опередившая их женщина. — Я…
Она умолкла и замерла. Остановился и Снейп. Гермиона и второй мужчина стояли рядом, переводя взгляд с одного на другого. Наконец Гермиона сказала:
— Мы встречались раньше?
Женщина не обратила на неё внимания.
— Северус, — резко бросила она Снейпу, почти незаметно кивнув острым подбородком. Снейп держал руки в карманах, вцепившись пальцами в ключи, а на него пристально смотрели знакомые глаза: бутылочно-зеленого цвета, они поразительно выделялись даже в листве рододендрона. Её волосы потемнели с возрастом, но всё ещё хранили следы пламенно-рыжего цвета, который Снейп когда-то, давным-давно, с огромной радостью замечал в толпе на расстоянии пятидесяти футов.
— Здравствуй, Лили, — ответил Северус, чувствуя, как его внутренности плавятся в вязкую смолу.
Стоявший рядом с Лили мужчина — Снейп знал, что это её муж — пробормотал что-то неслышно, переступив с ноги на ногу.
— Видела тебя в новостях. — Лили взглянула на Гермиону — выражения лица той сменяли друг друга так стремительно, что Снейп никак не мог распознать ни одно из них в отдельности.
Рука Лили дёрнулась, будто она сдерживала порыв протянуть её Гермионе и представиться.
— Значит, это неправда.
— Правды обо мне в новостях никогда не сообщают, — откликнулся Снейп.
Резко взвизгнул микрофон, заставив вздрогнуть всех четверых — группа готовилась играть. Затрещали барабанные палочки, и, будто разбуженная ими, Лили прильнула к мужу.
— Мы пойдём, — сказала она, тяня мужа за руку.
— В этом нет необходимости, — возразил Снейп. — Мы можем потесниться, если хотите.
Но Лили не хотела — это было очевидно. Она переводила взгляд со Снейпа на мужа, затем на Гермиону, столбом стоявшую рядом со Снейпом. Снейп тоже глянул на Гермиону. По её стиснутым челюстям было ясно, что она ни за что не уступит, только не сегодня — после оскорбительных надписей на доме, после того, как их запихнули в угол за ужином, после бармена, которого стоило бы окунуть головой в унитаз.
— Гермиона, — сдался Снейп. Он вяло махнул рукой, представляя женщин друг другу, — Лили. Лили, Гермиона.
— Мы уже встречались, — сказала Гермиона. — В индийском ресторане.
Лили посмотрела на неё озадаченно.
— Вы заказывали еду на вынос, — слегка обидевшись, напомнила Гермиона. — Я спросила, знаете ли вы волшебные фокусы. Вы, кстати, соврали.