— Нет, Гермиона.
— Почему это?
Его белая рука взметнулась вверх, указывая длинным пальцем на табличку, которую Гермиона видела, но проигнорировала: «ОСТОРОЖНО! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ».
— Как-то чересчур драматично.
— Вы пьяны. — Голос Снейпа звучал странно, как-то сдавленно. — И сейчас темно. Пойдемте обратно.
— Я не устала, — ответила Гермиона, но позволила снова взять себя под руку. Он осторожно повел её вниз по холму, стараясь не дать ей поскользнуться на снегу.
Они уже наполовину спустились, когда она вдруг остановилась, почти проехавшись по снегу за продолжавшим идти Снейпом.
— Смотрите, — сказала она, светя фонариком на подпорную стену, за которой стоял знак, отмечающий невидимую под снегом тропу. — Тропинка.
И действительно — тропу отмечал старый, покосившийся деревянный столб, потрёпанный дождями и ветром. Телефонного фонарика хватило на то, чтобы еле-еле осветить полустёртые буквы: «ЗАМОК».
— Карта, — напомнила Гермиона. — Это ведь правильное направление? Там стоит вторая звёздочка.
— Замок, — недоверчиво произнёс Снейп.
— Почему бы и нет?
— Не знаю.
— Пойдём. — Гермиона сделала нетвёрдый шаг вперёд, но Снейп потянул её назад, и её ботинки слегка заскользили по снегу.
— Завтра, — сказал он.
— Обещаете? — спросила она, не заботясь о том, как глупо, по-детски, это прозвучало.
— Да, — мрачно ответил Снейп.
Мобильник упал на землю, на дюйм зарывшись в снег. Гермиона не дала Снейпу сделать больше ни шагу, а развернула, потянув за руку, лицом к себе, сама, пошатываясь, шагнула вперёд и обхватила его лицо обеими руками в перчатках, забираясь кончиками пальцев под края связанной ею шапки. Она едва видела его в темноте, но чувствовала его щёки под тканью перчаток, чувствовала, как жёсткие волоски его щетины цепляются за шерсть.
Его руки обхватили её талию. Какое-то мгновение Гермионе казалось, что он сейчас оттолкнет её, но он этого не сделал. Они просто стояли так, почти без напряжения, просто чувствуя тепло друг друга рядом.
— Спасибо, — сказала Гермиона, глядя в черноту в том месте, где должны были быть его глаза, проводя большими пальцами от крючковатого носа к уголкам рта.
— За что? — спросил Снейп. Его дыхание было сладким — пряности с мускатом, корица, гвоздика.
— За то, что вы здесь, — ответила она, всеми мыслями сосредоточившись на расстоянии между их губами. — И мне не нужно делать всё это в одиночку.
========== Развалины ==========
Гермиона вывернулась из цепких лап смерти — а именно так она чувствовала себя, проснувшись на следующий день рано утром. Она лежала обнажённая, вся в поту. Ей было слишком жарко, и свет из окна, прикрытого шторами, был серо-стальным, недобрым. Снейп лежал рядом — она проверила, протянув руку и ухватив в кулак прядь его волос. Снейп застонал, и она выпустила его волосы.
Снейпу тоже было слишком жарко. Она спихнула одеяло и сделала глубокий вдох. Воздух в горле пылал. Она кашлянула раз, другой и зашлась в оглушительном приступе, наконец вернув к жизни и Снейпа.
Он глянул на неё одним глазом. Волосы прилипли к одной стороне лица.
— Воды принести? — предложил он полусонно. Гермиона наконец перестала кашлять и со стоном откинулась обратно на подушки.
— Я думала, всё уже прошло.
— Затишье перед бурей, — вздохнул Снейп. Он тоже откинул одеяло, и Гермиону ослепило сияние его бледной кожи — обычно такое интересное, интригующее, сейчас оно казалось слишком ярким, будто так и хотело вызвать у неё головную боль. Снейп прошлёпал в ванную и вернулся с кружкой тепловатой воды. Она благодарно, но молча приняла кружку, и Снейп потрогал её лоб тыльной стороной ладони, как обеспокоенная мать… которая совсем не выглядела обеспокоенной.
— Это всё мой дом, — сказал он. — Вы никак не могли не заболеть. Я искренне прошу прощения.
Гермиона опять кашлянула и отхлебнула воды. Глотать было больно.
— Вам лучше остаться в постели.
— Нет! — прохрипела Гермиона. — Я хочу пойти… в замок.
— Там холодно. И дождь собирается. Вас нужно держать в тепле.
— Да всё нормально, — возразила Гермиона, пытаясь приподняться. Покрывало упало к талии, но Снейп, крепко держа её за плечи, вынудил её лечь обратно.
— Дайте угадаю, — сказал он, нависая над ней, очень-очень близко к её лицу, так что его чёрные глаза казались бездонными. Его черты слегка размывались, у Гермионы голова кружилась от попытки приподняться, и лицо Снейпа выглядело картиной с потёкшими красками. — Вы ни разу не пропускали школу?
Гермиона насупилась, пытаясь сфокусировать взгляд.
— До определённого момента.
Она жалобно закашлялась.
— Мне нужно позвонить маме, дать знать, что со мной всё в порядке.
— Сначала спать, — сказал Снейп. Его губы сжались в ниточку, и он выпустил её плечи, но сначала запечатлел тщательно рассчитанный поцелуй на её щеке, в дюйме от уголка рта. — И на улицу не выходить, — велел он, натягивая брюки. — Если я вдруг увижу, что вы бродите по Хогсмиду, вы у меня получите.
— Хогсмиду? — пролепетала Гермиона.
— Торкмиду, — Снейп глянул на неё так, будто она спятила, и, склонившись над ней, поцеловал её ещё раз — в губы, жёстко и самоуверенно, видимо, совершенно не боясь заразиться. — Не выходить, — повторил он, уже коснувшись двери. Его взгляд говорил: только попробуй ослушаться.
Дверь распахнулась, окно всосало в себя занавеску и выдуло обратно порывом взметнувшегося ветра. Хлопок, затихающий звук шагов, и Снейп исчез.
***
Днём Торкмид выглядел чуть более живым. Ставни нескольких домов и магазинов были закрыты, окна некоторых — заколочены досками взамен стекол, явно выбитых бурей. «Ещё одна на подходе, — сказал ему хозяин трактира за завтраком (Снейп чуть было не забыл попросить его отправить что-нибудь съедобное в номер для Гермионы), — так что держитесь крепче. Трясти будет не на шутку».
Кондитерская была открыта, но он не стал туда заходить, опасаясь истратить всю мелочь на то, чего ему не нужно и не хочется, а Гермиона не может съесть, потому что слишком больна. Но благотворительный магазинчик казался достаточно тусклым и страшненьким, а сварливая женщина за кассой только мельком глянула на Снейпа, когда он вошёл. Даже не поздоровалась.
В магазине царило необычайное изобилие шотландки: красно-зелёные, зелёно-жёлтые квадраты выстилали перила, занимая больше места, чем следовало бы. Книжные полки ломились от безделушек и керамических котиков, а ниши в старых толстых стенах были заставлены позолоченным фарфором. С крючков у кассы свисала гроздьями бижутерия, и только когда Снейп встал там, перебирая бусы, женщина подняла глаза от книги и уставилась на него воспалёнными глазами.
— Сколько? — спросил Снейп.
— Смотрите ценник, — бросила женщина и перевернула страницу.
Все безделушки были уродливы, но Снейпа это не волновало. Он вспоминал подарки Лили — палочка, которую Гермиона осмелилась тайком спрятать в его сумку, пакетики со сладостями и книжки, обёрнутые в яркую подарочную бумагу — он засовывал их под кровать, подальше от глаз родителей — и снова чувствовал себя виноватым, потому что не мог отплатить Лили за её доброту. Забота о других людях давалась ему нелегко. После неё.
Но теперь она здесь.
То есть, там.
Лежит обнажённая в его постели.
Он выискал наименее уродливое украшение — черный камешек на кожаном шнурке. Оно стоило 99 пенсов, а ему карман жёг фунт.
— Сдачи не надо, — сказал Снейп женщине за кассой, будто она и не собиралась прикарманить задолженный ему пенс.
***
Без Гермионы было одиноко. Разум его, терзаемый странными вопросами и ответами, без собеседника лихорадило сильнее обычного. Он шёл пешей тропой от холма в рощу, хлюпая по слякоти. Едва не потерял ботинок в трясине у турникета. Он брел вперёд, опустив глаза, забывшись, чернее тучи, и всё же…