— Где же вы? — прошептала Гермиона. Снейп задрожал под её прикосновениями, и она внезапно поняла, что произошло.
Нет, не поняла — она просто знала, она чувствовала это раньше, видела в зеркале свои собственные глаза после «этого», широко раскрытые, ввалившиеся, полные тоски. Она вспомнила особняк в Уилтшире — холод в костях, образы и голоса, которых она никогда в жизни не слышала, невнятные, но такие реальные, они проносились в её голове, разрывая болью вены и в поисках выхода отключая всю её целиком. Гермиона не знала, каким образом она это знала, но чувствовала холод в безвольной руке Снейпа, видела леденящий туман, окутывавший развалины на подходе к замку, и видела, как туман улетел, оставив Снейпа лежать ничком в холоде и одиночестве на сыром каменном полу.
Порыв казался таким глупым, но она не знала, что ещё делать: достав из кармана шоколадную лягушку, она содрала обертку и втиснула лакомство ему между губ, придерживая, чтобы лягушка не проскользнула дальше в горло и Снейп не подавился, молясь и надеясь, что шоколад растает у него на языке, и не имея ни малейшего понятия, какой от этого может быть прок.
Она сидела так долго, казалось, несколько часов, как мать, терпеливо нянчащая младенца. Держа окоченевшие пальцы у рта Снейпа, гадала, согрелись ли его губы, потому что шоколад действовал, или потому что её замёрзшей коже что угодно сейчас показалось бы тёплым.
Ветер опять утих, и облака рассеялись, наконец, позволив полумесяцу убывающей луны тускло осветить бледное лицо Снейпа. Гермиона вынула шоколад у него изо рта — половины не было.
Ноги наконец ей отказали, и она чуть не свалилась на него сверху, удержавшись в последний момент. Гермиона осторожно придвинулась ближе, пытаясь сохранить вокруг Снейпа хоть немного тепла и сунула остаток шоколадной лягушки обратно ему в рот.
— Ну же, — тихо велела она, — доешьте. Вам станет гораздо лучше.
Снейп заворчал, и Гермиона подалась вперёд, липкими пальцами проводя от его подбородка к горлу, поддерживая его голову.
— Северус? — Ей пришлось произнести это очень громко, прокричать даже, потому что опять поднимался ветер, завывая в окружающих их деревьях и камнях.
Его голова качнулась на сторону, и в лунном свете поднялось облачко пыли. Голова качнулась обратно. Чёрные глаза открылись, и луна скрылась, вновь окунув их во мрак.
— Гер… — начал он было, но сдался, потому что резкий порыв ветра швырнул их обоих набок.
Гермиона подобралась, прислонилась снова к тяжёлому камню и помогла Снейпу. Его движения в темноте были медленными и судорожными.
— Что случилось? — спросила она.
— Я… — Снейп на мгновение замолчал, прижавшись к её боку, съёжившись и дрожа. — Ещё?
Гермиона выудила из кармана вторую лягушку, вытряхнула её из обертки, разломила пополам и запихнула одну половинку обратно в карман, на всякий случай.
— Держите. Вы когда в последний раз что-то ели?
Снейп не ответил, захватив голову лягушки задними зубами и кусая. Половинка лягушки быстро исчезла.
— Воды? — попросил он.
Гермиона (глупая Гермиона!) не сообразила захватить воды.
— Сейчас опять дождь пойдет, — сказала она. — У меня со вчерашнего дня осталась чашка в рюкзаке.
— Вам нужно вернуться в трактир.
— Может быть, нам стоит переночевать здесь.
Если бы Гермиона могла его видеть, и, если бы у него было достаточно сил, его лицо наверняка выражало крайнее недоумение.
— Вы в своём уме? — спросил Снейп со всей энергий, на которую был способен. — Вы же знаете… — он замолчал и обмяк, прислонившись к стене и опять дрожа.
Гермиона расстегнула сумку, вытащила тонкий шерстяной плед, который украла со стула в их комнате, и набросила его Снейпу на колени.
— Я соберу хворост, — сказала она. — Разведём костер. Так вы расскажете мне, что произошло?
Снова молчание, снова промелькнул лунный свет, показав бледное лицо — Снейп отвернулся, уставившись в грязь.
— Идти можете? — спросила Гермиона.
Он попробовал вытянуть ноги, но не ответил.
— Ясно. — Она начала подниматься, используя стену как рычаг и стараясь не упасть. Перед глазами всё завертелось, и она схватилась за щербатый камень, чтобы не потерять равновесие, сделала глубокий вдох. — Я не буду уходить далеко.
Найти упавшие сучья и ветки было нетрудно — трудно было найти что-нибудь сухое. Пришлось зайти дальше, чем хотелось, чтобы прочесать подлесок в самой глубокой части леса, напрягая слух в ожидании крика, который она всё равно не услышала бы, и горящие глаза, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте. Вернулась она в замок, подгоняемая ветром, позже, чем собиралась, и не нашла Снейпа там, где оставила его.
— Северус? — позвала она, крепко сжимая в руках ветки. В голове пульсировала боль.
— Я здесь!
Она обнаружила его ниже, в помещении, которого раньше не заметила. Это было что-то вроде землянки, выдолбленной в фундаменте. Большая часть стен землянки оставалась невредима, потому что её наполовину укрывала лестница. У Снейпа тряслись руки. Он помог Гермионе спуститься и рухнул обратно на пол под свист ветра над их головами.
— Проклятая буря, — пробормотала Гермиона, бросая растопку в углу.
— Вам нужно вернуться в трактир, — повторил Снейп. — Одну ночь я переживу.
— Благодарю за заботу, сэр, — огрызнулась Гермиона. Её интонация возымела бы больший эффект, не сорвись у неё голос на середине предложения. — Но мы прекрасно переночуем и здесь.
— Обещали ураганный ветер.
Гермиона шёпотом выругалась в свою охапку веток.
Но помещение давало достаточную защиту от ветра и почти достаточную — от дождя, хотя Гермиона не раз приходила в ужас, слыша громкие завывания и треск ветра, убеждённая, что стены замка обрушатся и оставят от них мокрое место.
— Этот замок простоял сотни лет, — сказал Снейп, голос которого снова обрел привычную силу и приятный тон, хотя он так и не сдвинулся со своего места у стены. — Я уверен, что он выдержит одну штормовую ночь.
— Да вы же сами… а, проехали.
Гермиона выставила чашку собирать дождевую воду, и они пили по очереди. Гермиона всё извинялась, что приходится делиться её микробами, Снейп уверял, что её микробов он уже давно успел причаститься. Только после того, как ветер вновь утих, поздно ночью, когда деревня, наверное, уснула, они оба ответили на так много раз заданные вопросы.
— Почему вы не возвращаетесь в деревню? — настойчиво спросил Снейп, бросив в огонь ещё ветку, промазав и едва не погасив костер.
Гермиона встала, пристроила ветку над пламенем рядом с остальными. Её голос прозвучал так тихо, что пришлось повторить:
— Меня мама ищет.
— Я думал, вы с ней созваниваетесь.
— Я и созванивалась. Несколько дней назад. Рассказала о наших планах. Но после того, как мы… — она замолчала и покашляла в плечо, — …ну, знаете. — Она опять покраснела, и наверняка это было видно при свете костра. — Я…
— Вам было стыдно перед ней?
— Нет, — твёрдо ответила Гермиона. — Я заболела и… занята была. И мама меня любит, но она просто такая… властная.
— Да быть того не может, — сухо отозвался Снейп.
— Она грозилась послать за мной полицию, — сказала она. — В последний наш разговор она сказала, что выяснит, из-за чего у вас были проблемы. И, зная её, я уверена, она уже выяснила. Это только вопрос времени — кто-нибудь обязательно появится в трактире и уволочёт меня домой, потому что мама убеждена, что мне грозит насильственная смерть.
— И вы решили переночевать в разрушенном замке, чтобы избежать этой участи.
— Есть идея получше? — огрызнулась Гермиона, затем смягчилась. — Простите. — Она запустила пальцы в свои кудряшки, причёсывая их насколько это было возможно, бросила несколько выпавших волосков в огонь. Волоски съёжились и превратились в пепел. — Так, ваша очередь, — вздохнула она. — Рассказывайте, что с вами приключилось.
Снейп по-прежнему сидел, прислонившись к мокрой стене, кутаясь в клетчатый шерстяной плед, наброшенный на плечи и завернутый вокруг шеи. Его узкое лицо ловило отблески костра. Ноги его лежали недвижно перед ним, вытянутые, как кукольные, сгибающиеся только в бедрах.