Главная заслуга этих теорий состоит в том, что они согласуются со своими предпосылками и достаточно разработаны, чтобы стать основой, удобной для обучения. Главный их недостаток — в том, что в основе их лежит аксиома, что взрослый человек живет автономно, в одиночестве и не взаимодействует с другими людьми. Следовательно, влияние социальных связей пациента не принимается во внимание и даже не осознается. За рамки лечения также выносится вопрос о последствиях изменения человека для его близких. Так как единицей измерения является индивид, в рамках этих теорий невозможно описать взаимодействие терапевта с пациентом. И последний недостаток, особенно свойственный психоанализу, — это отсутствие доказательств, что “глубокая” длительная терапия приводит к терапевтическим изменениям.
Какими бы ни были достоинства этих традиционных теорий или основанных на них способов лечения, по большому счету при описании терапии Эриксона они не нужны. При изучении его работы с пациентом становится ясно, что для него единицей наблюдения является не отдельный индивид и что он не особенно озабочен прошлым пациента. Предметом внимания Эриксона является текущая ситуация клиента, а симптомы он рассматривает как способ приспособления пациента к этой ситуации. Эриксон считает поведение-симптом не просто сообщением о внутреннем состоянии человека; оно также является способом общения человека с другими и с самим собой. Он не подходит к пациентам с намерением “очистить” их от всех проблем на вечные времена. Напротив, он вторгается в жизнь попавшего в затруднение человека лишь для того, чтобы тот сумел разрешить стоящую перед ним проблему и подняться на более результативный уровень функционирования в реальном мире. В своей обычной практике Эриксон не использует процедур снятия обусловленного ранее поведения или техник вербального обусловливания, он не поощряет инсайт и не интерпретирует перенос. Эриксон опирается на совершенно иную систему предпосылок о том, что такое психопатология и что с ней следует делать. Эти предпосылки пока еще не собраны в последовательную теорию и не будут собраны, пока не будет разработана теоретическая модель, описывающая процессы межличностных взаимодействий. Эриксон сделал необходимый первый шаг в развитии межличностной теории, разработав действенную процедуру стимулирования изменений во взаимодействиях людей друг с другом.
Созданное Эриксоном может быть проиллюстрировано с помощью коммуникативной теории. Грегори Бейтсон однажды предложил рассматривать каждое действие или высказывание человека одновременно и как сообщение, и как команду. Человек, который говорит: “Я чувствую себя несчастным” — посылает сообщение о своем состоянии. Одновременно он командует, или направляет, или воздействует на того, с кем он в этот момент говорит, — воздействует, по меньшей мере, указанием: “Обращайся со мной как с человеком, который чувствует себя несчастным”. Традиционная психология и психиатрия рассматривала в качестве объекта изучения изолированного человека, и в его высказываниях отмечалось лишь сообщение. Когда человек говорил: “Я боюсь” — это утверждение воспринималось только как сообщение о его состоянии. Теоретическая задача заключалась в объяснении его состояния. Другой пример: если человек во время разговора прикрывает рот рукой, его жест будет, скорее всего, истолкован как проявление бессознательного желания не говорить. Слова или действия человека считались сообщениями, объясняющими его внутренние эмоции и процессы восприятия.
Эриксон делал акцент одновременно и на сообщении, и на команде. Он считает, что любое высказывание адресуется другому человеку, поэтому в описание необходимо включать их обоих. Когда гипнотизируемый говорит, что рука стала легкой, он не просто сообщает о своих ощущениях — с точки зрения Эриксона, он одновременно делает гипнотизеру заявление либо о сотрудничестве, либо о сопротивлении. Возбужденный пациент, заявляющий, что не может усидеть на месте от волнения, не просто сообщает о своем состоянии. Он одновременно командует терапевту или заставляет того вести себя с ним соответствующим образом. Такое понимание человеческого поведения делает невозможным адекватное описание эриксоновской терапии в рамках психоанализа или теории оперантного обусловливания, потому что их поле зрения ограничено человеком, изолированным от окружающего мира.