Выбрать главу

Когда Лида училась в 10-м классе (1938 г), в Керчи появились первые магазины типа «Гастроном», в которых продавались совершенно немыслимые продукты: сыр «Голландский»  и ветчина. Мама покупала сыр по 100 г – и только для дочки, поскольку та готовилась к экзаменам: и выпускным, в школе –  и вступительным, в институте.

     Вот относительно института мнения Лиды и ее мамы сильно расходились.

Мама мечтала, что ее дочка поступит обязательно в медицинский институт, поскольку врачи всегда были очень уважаемыми, хорошо обеспеченными людьми.

     А у дочки было отчаянное желание поступать в Москву, в физико-математический институт, поскольку в школе у нее был прекрасный преподаватель по математике, и получала Лида по этому довольно сложному предмету одни пятерки.

     Но мама привела последний аргумент: до Москвы поезд идет аж двое суток, и это просто невозможно как далеко, тогда как в Симферополь идет прямой – из Керчи, и всего 9 часов.

     И это оказалось действительно очень удобно в дальнейшем: когда Лида училась в Симферополе, мама время от времени передавала ей с поездом посылки – куриную печенку с подливкой (любимое дочкино блюдо), котлетки, пирожки – и так почти все три года обучения. А Лидочкиному мужу, Виктору (поженились они только на 2-м курсе) присылали  из деревни, целыми кастрюльками – котлеты, залитые топленым салом. Но к концу их третьего курса, в конкуренцию домашним вкусностям, уже открылись и кафе в Симферополе. В них можно было купить какао и к нему булочку (сверх общей нормы*). Туда ходили, когда – о чудо! – оставались деньги от стипендии.  …

     Школе, где училась Лида, было присвоено имя лейтенанта Шмидта (один из руководителей Севастопольского восстания 1905 года) и получали образование в ней, в основном, дети «водников».

    Вот те из школьных учителей, которые навсегда остались в Лидочкиной памяти и в сердце.

      Учитель математики, Виктор Ильич: мужчина средних лет, очень обаятельный – высокий, статный, седоватый, в очках, сумевший привить школьникам искреннюю любовь к такому, казалось бы, сухому предмету. Вместе с тем – очень строгий, серьезный. Немногословный и неулыбчивый. Но вот говорящий за себя факт: пять человек из класса поступили в мединститут, при конкурсе 3 человека на место, и по математике на вступительных экзаменах у всех были пятерки.

      Под обаяние Виктора Ильича попадали все – и мальчики, и девочки. И все начинали учиться с удвоенным рвением, лишь бы получить заслуженное одобрение от любимого учителя. При домашнем задании 6-7 задач, школьники решали в два раза больше, причем, обменивались друг с другом задачами (а не решениями!). Дело дошло до того, что погруженной в такие заманчивые, но, порой совершенно непроходимые джунгли сего предмета, Лиде однажды приснилось решение задачи по геометрии:  надо было опустить перпендикуляр, чтобы разделить треугольник, узнать длину стороны и… На следующее утро она получила очередную честную пятерку!

      Еще была «немка» – «старорежимная» классная дама, в парике, высушенная годами старушечка.

      Как-то раз, в самую летнюю жару, после физкультуры,  мальчики остались сидеть на уроке в обыкновенных майках. Войдя в класс, «немка» аж всплеснула руками: «Вакуленко! как можно! Здесь же девочки! В майках!…».

      Естественно, изобретательно-жестокие дети , прознав про парик, придумали удочку для его снятия, которую прикрепили сверху, за доской. Оказалось, что бедная старушка почти совсем лысенькая, и эти охламоны семиклассники ржали над ней без всякой жалости …

      Физик: это был страшный мужик в темных очках, сухонький, невысокий. Заходил в класс молча, кивал, садился за кафедру, доставал из кармана записную книжку, проглядывал в ней свои записи (в эти моменты действительно было слышно как муха летит!), одновременно смотрел поверх очков и медленно, тяжело произносил: »Сейчас к доске пойдет… сейчас к доске пойдет … Никонова!».  Класс вздыхал с облегчением – Лида отвечала весьма подробно и почти всегда – правильно . И, хотя физик спрашивал очень строго, у нее была твердая "4". Впрочем, хотя никто не любил этот предмет, из страха перед преподавателем зубрили – все.

      Как– то раз, Лидочкин одноклассник  (и по совместительству – воздыхатель), вышеупомянутый Леня Вакуленко, перед уроком физики захлопнул изнутри кабинет, вместе с сидящей в нем половиной класса и громко прокричал: «Кто первый откроет – тот дурак!». После этого вылез в окно, и по карнизу второго этажа, прошел в расположенную рядом пионерскую комнату (последовать за ним никто не решился). Затем отчаянный хулиган присоединился к тем, кто стоял в коридоре, и вместе с учителем пол-урока там и простоял.  Все это было им задумано в качестве мести физику (хотя в результате отнюдь не физика наказали больше всех)!

     Если кто-нибудь из педагогов забывал журнал в классе – как и сейчас, все скопом кидались смотреть выставленные оценки …

     Уберите из общей картины жизни «следы научно-технического прогресса»:  да многое было тогда – «как и сейчас».

     И все-таки, многое было – совсем другим.

* Бабушка говорила, что у них только  перед 1937 годом начали продавать хлеб без нормы. До этого – рабочим – 600/400 г, иждивенцам – по 400 г. Однако в Википедии говорится, что карточки были отменены в 1935 году. Может, бабуля запамятовала точный год, может, в разных городах отменяли по-разному, а может и Википедия «косячит» , тоже не исключено же…

7. Жизнь школьная, жизнь классная

На фото: Подружки-одноклассницы 11.10.1937 года (10 класс): Женя – крайняя слева, в верхнем ряду. Лида – крайняя справа, в нижнем ряду. Из пяти девочек – барышень! выпускниц! – трое одеты в абсолютно одинаковые свитерочки. Согласитесь, это говорит о многом, особенно если сравнивать с нашим временем, временем культа потребления…

30-е годы. Керчь.

       Лишь только на горе, что зовут сердцем Керчи, по весне начинала прорастать травка, раздавалась команда: «Пошли на Митридат!» – и весь класс дружно сбегал с уроков.

      Помните, каким необыкновенно прозрачным и сладким становится воздух с началом весны? А если к этому прибавляется еще и открывающийся вид на море, что неустанно нашептывает сказки о дальних берегах и невиданных, но таких желанных сердцу чудесах? Ну как, как тогда усидеть за партой, когда кажется, что и сам прорастаешь, как трава, как деревья – до самого неба?…

     К этим «походам» у керченских школьников был серьезный подход: «с собой» покупали тогда, в 30-е годы прошлого века, городские булочки по 34 копейки и «подушечки» – конфеты без обёртки, по 8-50 за кило.

полную версию книги