Мы отправились на собор в Бове, чтобы посоветоваться с другими епископами, что делать. Но в это время верующие, опасаясь нерешительности отдельных священнослужителей, ворвались в тюрьму, схватили их, развели костёр за городом и сожгли их дотла[515]. Чтобы предотвратить распространение заразы, Божьи люди выказали добродетельное рвение в отношении них.
Глава 18
В Нойоне была приходская церковь, освящённая бывшим епископом Алдуином[516] в честь святого Никасия. Когда жители Реймса переносили его мощи[517], то они на некоторое время останавливались здесь, но, надо сказать, не в самой церкви, а в городе. Примерно за пять лет до этого, несмотря на постановление духовенства, что день поминовения мученика следует почитать как праздничный, одна бедная девушка, жившая со своей матерью, была вынуждена в этот день заниматься каким-то рукоделием. Готовясь начать шить, она, как полагается, проводила по нити губами и языком, и узелок на нити, очень грубый, вонзился в кончик языка словно игла, так, что его нельзя было вытащить. Когда кто-нибудь пытался извлечь его, несчастная девушка испытывала мучительную боль. В сопровождении толпы людей бедняжка вместе с матерью отправилась в собор, чтобы помолиться Царице мучеников о сострадании, но не могла сказать ни слова, ибо нить проделала дырку в языке и висела так, что она едва могла говорить. Что ещё сказать? Взглянув со слезами на девушку, сочувствовавший её непрекращающимся нестерпимым мучениям народ разошёлся по домам. Остаток дня и всю следующую ночь девушка вместе с матерью настойчиво молились. На следующий день, одолевая Царицу земли и небес искренними молитвами, они на редкость правильно, словно были учёными, повторяли литанию, мать — отчётливо произнося слова, а дочь — бормоча, как поведал мне Анселл, ризничий той церкви; дочь приблизилась к алтарю Непорочной Матери и в слезах обхватила его, и во время поцелуев нитка моментально высвободилась. На явление столь великой милости стали поспешно стекаться клирики и народ, вознося бесконечные похвалы Господу и Непорочной Матери, ибо та показала себя Царицей мучеников, отомстив за прегрешение, совершённое против мученика, но всё же, добившись сатисфакции, смягчившая свой гнев. Так отчётливо проявилась слава мученика, ибо наказанием простой бедной женщины он показал, сколь ненавистна ему гордыня противящихся. Эту историю мне рассказали в той самой церкви, а вышеупомянутый священник продемонстрировал нить изрядной толщины с узлом, на котором остались следы крови. В наши дни подобная история, случившаяся на Благовещение, была зафиксирована Радбодом, епископом Нойона[518].
В том самом монастыре Ножан, где я служил по воле Бога, один рыцарь совершил кражу, угнав принадлежавший братии скот. Придя в замок Шони, он зажарил одного быка, планируя съесть его вместе с дружками. Но едва он положил в рот первый кусок мяса, как был сражён Силой Божьей: когда он жевал, глаза его выкатились из орбит, а язык вывалился изо рта. Так наказанный, он вернул остальную добычу.
Другой рыцарь заявил о своём исключительном праве на ловлю рыбы в части близлежащей реки, называемой Элетт, которое с давних времён принадлежало монастырской братии. После того как рыцарь прогнал одного из братьев, рыбачивших в той части реки, и завалил монастырь судебными исками по этому поводу, могущественная Госпожа поразила параличом некоторые из его членов. После того как он приписал это случаю, а не божественному возмездию, во сне ему явилась Пресвятая Дева и дала ему суровую пощёчину. Проснувшись и придя в себя от удара, он немедленно явился ко мне босой, чтобы принести извинения, показал, что сделал с ним гнев Благой Марии и отказался от незаконных притязаний. Я понял, что никто не может упорно враждовать с церковью, не понеся какого-то ущерба.
В Компьене королевский прево ополчился на собор Богоматери и Святых Корнелия и Киприана. Когда клир собрался посреди рыночной площади и именем столь великой Госпожи и столь великих покровителей повелел ему остановиться, он не выказал уважения к священным именам и начал оскорблять просителей грязными ругательствами. В разгар своей речи он свалился с коня и обнаружил, что его зад изрядно испачкан испражнениями кишечника.
Раз уж мы заговорили о почтительности, которую следует выказывать по отношению к святым, то упомянем о расположенном в тех краях городке Сен-Жюст, находящимся под властью епископа Бове.[519] Когда в этом городке вспыхнул мятеж, и отбросы общества вместе с горожанами взбунтовались с неслыханной дерзостью, священники достали раку с мощами священномученика отрока Юстуса, чтобы успокоить народ. Один слуга, более смелый, чем остальные, встал на их пути и непочтительно и зло вознамерился ударить мечом по той святейшей раке. Но прежде, чем кто-нибудь успел что-либо сказать, он рухнул наземь и, подобно вышеописанному человеку, начал распространять зловоние из-за вытекших из него экскрементов.
515
Собор в Бове состоялся в ноябре-декабре 1114 г. Еретики были растерзаны толпой до начала собора в Суассоне 6 января 1115 г.