Вот только секс после такого перерыва будет совсем не праздничным. Страшно представить ту, что поведется на бомжа. Вот это встрял. Но и с майбахом прощаться не хочется.
Эти сволочи, между тем, начали вытаскивать из сумок какое-то тряпье, но я их энтузиазм погасил.
— Как хотите, пацаны, но эту клоунаду на рабочем месте я разводить не собираюсь.
— Поехали к тебе, значит, — Лютаев запихнул барахло обратно и подхватил сумки. — Поторопись, а то стемнеет, и никто красоту твою неземную не увидит.
Глава 3
Людочка проводила нас долгим, пронзительным взглядом. Видно, заподозрила неладное по слишком довольным рожам моих друзей и по похоронной моей. А может, и слышала какие-то обрывки фраз, доносящиеся из кабинета, потому что эти два оленя орали как на дружеской попойке.
Консьержка жилого комплекса, в который я не так давно переехал, даже с места вскочила и, держу пари, палец на тревожную кнопку положила.
— Виктор Степанович, с вами все в порядке?
Я кивнул.
В ее выражении лица явственно читалось: «Если вас удерживают в заложниках, моргните».
— Точно? — недоверчиво переспросила она.
— Это мои друзья.
Так обычно говорят в американских фильмах копам, когда в спину упирается ствол бандита.
— Ну хорошо, — она села на свое место, но спиной я продолжал чувствовать ее взгляд вплоть до того момента, пока за нами не закрылись двери лифта.
Лифт плавно двинулся вверх, а у меня ощущение такое было, что восхожу на эшафот. Мои палачи рядом со мной. Стоят в предвкушении угара от предстоящего трэша и от нечего делать таращатся в идеально чистые зеркала.
— Неплохой дом, — выдал Егор. — Я бы сюда с удовольствием переехал.
— Надо было на квартирку спорить, — поддержал его Лютаев. — Район хороший, до работы тебе близко.
— Да ладно, на майбахе и с моего района добираться будет вполне приятно.
— Неделю ты будешь гонять, неделю я?
— Эй-эй, вообще-то я спор еще не проиграл.
— Мы просто напоминаем тебе, что ты в любой момент можешь отказаться от его исполнения. Мы ведь не звери. Сами знаем, что это лютая дичь, — сказал Калачев без тени улыбки, а мне захотелось завопить: «Аллулуйя, да есть же! Молодцы какие, как долго играли, чтобы я поверил».
— Конечно, машину отдай и спи спокойно, — ухмыльнулся Денис, а Егор кивнул.
И облегчение равно как и благодарность в тот миг с моего лица как ластиком стерло.
— Козлы, — процедил сквозь зубы, выходя из лифта на нужном этаже.
— А не хер хвастаться, — в тон мне ответил Лютаев.
— Вы что ущемились?
— Ага, да так, что к психологу ходим, — хохотнул он.
В новой квартире они еще не были. Все обещал на новоселье позвать, проставиться, да с работой никак не получалось.
— Трешка? — спросил Денис, подходя к панорамному окну в гостиной и оценивая вид на зимний город.
— Угу. Для Наташки старался. Сюрприз хотел сделать. Только ремонт закончил и… вот так все вышло.
— Знала б она о таком сюрпризе, рога б не наставила.
Ляпнул он, а потом опомнился и быстро извинился.
Деликатный какой.
— Клин клином вышибают, — хлопнул меня по спине Калачев, который уже успел проинспектировать все комнаты. — Вот сейчас как раз и найдешь себе замену. А мы тебе поможем.
Сказал и вытряхнул содержимое сумок, сиротливо оставленных у входа, прямо на диван.
— Смотри, сколько здесь добра! Мы хорошо подготовились.
— Давайте, может, я просто надену старый костюм или свитер и джинсы, — предложил я.
— Это что за лакшери версия бомжа? Мы с Егором за достоверность, — возмутился Лютаев. — Смотри, какие штанишки, старые, дедовские, — он поднял из кучи тряпья треники цвета увявшего и местами сгнившего баклажана, потряс ими в воздухе. Растянутые коленки, резинка, вытянутая из пояса и завязанная узлом, поправочка — тремя узлами. Несколько живописных дырочек.
Он отшвырнул штаны в сторону и продемонстрировал потрепанный свитер, коричневый как… нет, не шоколад. Манжеты на рукавах местами распустились и висели огрызками ниток.
— Запах от него…такой себе, — поморщился Калачев.
— Дед им полы на даче уже несколько лет моет.
— Вы вообще с катушек слетели? Я эту срань не надену!
— Хозяин-барин, — ухмыльнулся Лютаев, бережно сворачивая свитер, — ключи гони.
Я только зубами скрипнул.
— О, а это что? — Калачев вытянул майку-алкоголичку от того же деда, застиранную до серого цвета, заношенную до дыр. — Не стой, одеваться пора, часики тикают.