Видимо, он просто решил поставить себе галочку, завалив очередную секретаршу. Ничем другим не могу объяснить его повышенный интерес к моей персоне. Наверное, у него какой-то пунктик на секретаршах, потому что к остальным девушкам на работе он относится с вежливым безразличием. То, что я сбежала от него на корпоративе, только подогрело его интерес, и он решил использовать Даню, чтобы вызвать у меня какую-то реакцию. Для него это игра.
А Данька будет потом страдать, когда Горскому надоест разыгрывать доброго дядечку.
А я просто уверена, что когда Горский поймет, что через Даню у него воздействовать на меня не получится, интерес к ребенку у него угаснет так же быстро, как и возник.
Даже Михаил Антонович встал в боевую стойку, предупредил Горского, что с дурными намерениями лезть к нам не стоит. Филька тоже выразил свое недоверие. Мне было и смешно, и неловко, и жалко Горского. Еле сдержалась, чтобы не сказать: «А я предупреждала насчет Филиппа!»
И вообще надо было видеть перекошенное лицо Горского, когда войдя в квартиру, он понял, что Филипп — кот. Интересно, с чего он решил, что это человек. Я Даню спрашивала, но он мне честно глядя в глаза, сказал, что не говорил такие глупости.
Уверена, после партизанской деятельности Фильки, Горский сунется к нам нескоро.
Хорошо, что компенсацию за испорченные ботинки не попросил. А то вогнал бы меня в долги.
Чутье меня не подвело.
Горский с самого утра вызвал меня в кабинет. Причем тон его не предвещал ничего хорошего. Может, правда, решил вычитать стоимость испорченных ботинок из заработной платы? И придется мне на него лет десять после этого горбатиться за спасибо.
Выглядел, он к слову, не очень хорошо. Будто бы не выспался ночью. А это означало, что настроение у него будет отвратительным.
— Присядьте, Катя. Нам предстоит серьезный разговор.
— Если вы о том, что случилось с Филиппом, то я уже извинилась. И вы же сами не вняли моим предупреждениям. Кто же знал, что ему взбредет в голову помочиться в ваш ботинок.
— Не переживайте, эти ботинки у меня не единственные. Мне не пришлось идти на работу босым по снегу. Речь пойдет о другом. Вам с Даней в ближайшее время нужно переехать ко мне.
— Что, простите? — если бы я не сидела, то уже упала бы. Он не мог этого сказать. Мне просто послышалось. Галлюцинация слуховая.
— Ваша квартира слишком маленькая. У ребенка должна быть собственная комната, свой угол. До какого возраста вы собираетесь держать его в своей спальне?
— Когда Даня немного подрастет, это будет его комната. А я переберусь в гостиную.
Зачем-то сказала я. Каким боком его вообще волнует, кто и где спит в моей квартире?
— Это тоже нехорошо.
— Тем не менее, нас все устраивает.
— Меня не устраивает, — жестко сказал он.
Я поперхнулась и от такого безапелляционного заявления, и от тона, которым оно было сделано.
— С чего бы это?
Горский переходил все мыслимые и немыслимые границы. И спускать это я не собиралась. Это моя семья, и я не позволю в нее вмешиваться.
— С того, что я хочу, чтобы мой сын рос в хороших условиях, а не в старом панельном доме. Хочу, чтобы у него была своя комната. Хочу видеть, как он растет.
— Это все замечательно и похвально, но при чем тут Даня.
— Да при том, что он мой сын!
— Я поняла. Вы себя не очень хорошо чувствуете. Давайте дождемся подходящей фазы луны и вернемся к этому важному разговору.
— Смотри.
Он положил передо мной фирменный голубой бланк «Молекулярно-генетического центра», в названии которого значилось «Результат генетического исследование на биологическое отцовство». На бланке имелись подпись, печать и реквизиты лаборатории.
Вероятность отцовства: 99,9999 %.
Пару минут я молча смотрела на листок, потом положила его на стол Горскому.
— Это ничего не доказывает. Я не знаю, чей материал вы использовали для проведения этого анализа.
— Данькин. Пока мы были в кабинете, я постриг ему ногти.
— Это с ваших слов. А если это действительно так, то это еще страшнее. Зачем вы стригли ногти моему сыну? Кто вам давал такое право? Как вам вообще в голову могло прийти такое?
— Данька похож на меня в детстве, как две капли воды.
— Данька похож на своих дедушек.
— Один из которых ему точно не родной.
— И на своего отца.
— Ну, с этим я не спорю, — самодовольно ухмыльнулся он.
— Я знаю, кто его отец. И он не вы. А с этой лаборатории потребуйте возврат средств. Они ошиблись. Если, конечно, вы им не заплатили за их ошибку.