— Да при чем тут эго? — разозлился я. — Я семью хочу. Я без отца рос. Не хочу, чтобы сын сиротой при живом отце был. Я понимаю, что могу общаться с ним, участвовать в его жизни. Но это не то. Я хочу семью, где моей женой будет Катя, а детьми будут Даня и кто-нибудь еще, кого она мне родит. Моя она. Мой человек. Меня так ломало эти дни. Она с бывшим мужем развелась из-за того, что он ее с другим застукал. Для меня ж это триггер. Она как грабли, по которым я собираюсь плясать. И понимаю это. И жизни без нее не представляю.
— А кто тебе про ее измену мужу рассказал? Тот мужик, который братом представился? — отвлекся от каре ягненка Лютаев.
— Да, он. Рассказывал, какой отличный мужик ее муж. Кентовались они, что ли, не знаю.
— Так, погодите, я не в теме, — Калачев переводил взгляд с меня на Лютого. — Как так получилось, что Дэн знает, а я нет?
— Консультировался я у него как у юриста.
— А у меня, как у журналиста, не захотел, значит.
— Хватит тебе бухтеть.
— Суть такая. Не возражаешь, если я расскажу, раз ты уже сам начал? — уточнил Лютаев.
Я покачал головой. Лютаев умеет емко. И без лишних эмоций.
— Четыре года назад возле квартиры своей возлюбленной наш друг повстречал субъекта, который представившись братом Екатерины, рассказал, что его сестра ведет беспорядочную половую жизнь. Горыныч пришел ко мне с вопросом как лишить Екатерину родительских прав. И я рад, что он в конечном итоге оставил эту затею.
— Ничего себе, какие мадридские страсти. А с Катей ты говорил? Может, брат и не брат? Пиздабол какой-то левый.
— Говорил вчера. Она не отрицает.
— Что так и сказала: ну шлюха я и что такого? — не поверил Калач.
— Нет, сказала, что я худший из всех мужиков, что были в ее жизни.
Калач ожидаемо заржал.
— Прям вот так с размаху лопатой по твоей короне? Не зря она подарочек тебе со смыслом сделала. Отрасти, а потом женихайся!
— Да иди ты на хрен! — обиделся я. Еще и помпу эту сраную припомнил.
— Да ты особо не заморачивайся на этот счет, — попытался успокоить меня Лютый. — Женщины они такие. Стараются сильно ударить по болевой точке.
— Она и по паху его, и по эго одной фразой зарядила, — хихикнул Калач.
— Я не о том, не факт, что она тебе правду сказала. Она просто хотела сделать так же больно, как было больно в тот момент ей.
Лютаев смотрел на меня внимательно.
— Ты чем-то очень обидел ее. И дело не в споре. Вспоминай, что ты ей наговорил, что она теперь тебя видеть не хочет.
— Да ничего такого я не сказал. Сказал все как есть, назвал вещи своими именами, — пожал плечами я.
— То есть ты сказал: «Ты, конечно, шлюха, но я тебя и такую возьму. Цени, какой я охуенный мужик».
— Лютый, что за у вас, юристов, способность все выворачивать на изнанку? Да, я сказал, что я принял то, что у нее было плохое прошлое. Да, мне тяжело было это принять, но я понял, что она мне и такая нужна.
— И такая… — Лютый покачал головой. — Да пиздец ты умеешь предложения руки и сердца делать.
— Ты прям весь такой на опыте, — огрызнулся я.
— Да для этого и опыт не нужен. Это же элементарно. На ее месте после такого я бы тоже тебя по широкой дуге обходил. И вообще с чего ты взял, что она должна тебе радостно кинуться на шею и вприпрыжку побежать в ЗАГС? Может, у нее другие планы на жизнь? Может, у нее мужик другой есть? Может, ты не в ее вкусе и она подумала, на работе терплю этого урода, еще и дома терпеть? Да ну на хер его!
Я плеснул в бокал коньяк и залпом осушил его.
— Ну ты и сволочь, Лютый! Умеешь настроение поднять.
— У меня вопрос, — поднял руку Калач, — а ребенок тебе правда нужен или ты его, как средство манипуляции использовать?
— Нормально ты сейчас загнул. Это мой сын. Мой. Понимаешь. Вылитый я. И внешне, и характер мой. Такой пацан забавный. И смышленый, и общительный. Как бы у нас с Катей ни сложилось, я все равно буду с ним проводить время. Он должен знать, что у него есть отец. Не выдуманный Катей, а настоящий. И в свидетельстве о его рождении будет стоять моя фамилия независимо от того, захочет Катя или нет.
Глава 59
Вечером мама привела домой Даньку. Я успела вернуться от Ленки незадолго от их прихода. Естественно, от мамы не укрылось мое состояние.
— Что-то случилось? — спросила она, подловив в коридоре.
Данька ковырял кашу на кухне, и мог бы услышать наш разговор.
— Случилось, — негромко ответила я, мотнув головой в сторону гостиной, намекая на то, что нам лучше поговорить там.