Еще бы кто-то посмел сказать иначе. Двухметровый шатен с пронзительным голубым взглядом, остро очерченными скулами и густыми бровями, которые дополняют его образ. А что говорить о легкой небритости. Ух! Женщины готовы буквально растечься лужицей перед ним.
И «важная клиентка» не стала исключением.
Пока Антон Борисович, вальяжно раскинувшись в кожаном кресле, объяснял все перспективы дальнейшего сотрудничества, эта дамочка чуть ли не слюнки пускала на моего босса. Именно такую картину застаю, когда вхожу с подносом в просторный кабинет.
Хм. А у этой «важной клиентки» слишком длинные ноги, слишком большой бюст и слишком пухлые губы. Накачала, скорее всего, как и грудь, выпрыгивающую из декольте. Вот-вот платье порвется. Какая картина предстала бы перед моим любвеобильным начальником. Наверняка только этого и ждет. Какой же вы проказник, Антон Борисович.
— Спасибо, Светочка, — не теряя серьезное лицо, произносит босс, отпив из чашки ароматный напиток. А эта дамочка…
Эй, полегче! Он просто кофе пьет, а не обнаженными бицепсами играет! Зачем же так пялиться? Ох уж эти наивные женщины. Еще не понимают, в какую ловушку угодили.
Угодила ли я в эту самую ловушку? Ну, нет. Может, совсем чуть-чуть. Да, шеф чертовски привлекателен, но мне сейчас не о нем думать надо, а о деньгах. Хотя кто мешает любоваться этим красавцем издалека?
А я тем временем возвращаюсь в приемную, меня ждет много работы. Все проходит через меня. Документы, звонки, встречи, командировки. Даже эти внеплановые потрахушки в кабинете, которые закончатся через час, планирую именно я. Такова моя работа — быть тенью своего начальника. И меня все устраивает — денег платят достаточно.
А ведь когда-то я видела свою жизнь иначе…
Могла бы стать олимпийской чемпионкой, как Кабаева, но все мои мечты разрушились в один момент.
В один неудачный прыжок на соревнованиях…
Лучшая ученица, талантливая гимнастка, которая должна была представлять страну, повредила ногу. Тяжелое восстановление, много потраченных средств, времени и ложных надежд — в спорт я больше не вернулась.
Дорога закрыта навсегда…
Фух, что это я о грустном? Надо работать! Столько дел накопилось, а я размякла, как тряпка!
«Важная клиентка» выходит ровно через полчаса. По расписанию. Умничка какая, сегодня управились быстро! Женщина одернула подол платья, снисходительно взглянула в мою сторону, затем вышла из приемной. Фу! Что за пренебрежение? Еще одна змея подколодная! Почему Антона Борисовича тянет на всяких сучек, а? Ах да, контракт, контракт…
— Светочка, к завтрашнему дню у нас все готово? — раздается в динамиках телефона спокойный, чуть бархатистый голос начальника.
— Да. Аристарх Андреевич приедет к утру на час раньше, а все остальные ровно к двенадцати.
— Проследи, чтобы начальники отделов явились на собрание, — приказывает Антон Борисович. — Документы готовы?
— Да, сбросила вам на почту, — отчитываюсь перед боссом.
— Отлично. На сегодня ты свободна.
— Спасибо, Антон Борисович, — почти радостно отвечаю и отключаю громкую связь. Ура! Свобода! Обожаю вас, босс! Ну ладно, самый красивый, привлекательный и невозможно сексуальный босс!
Издалека, Светочка, издалека!
Шеф не всегда такой добрый, чаще задерживает перед важными переговорами или слияниями компаний. Но если отпускает— нужно пользоваться возможностью без вопросов.
И я пользуюсь ею, чуть ли не вприпрыжку домой бегу. Как раз у меня будет больше времени на отдых перед сменой. Сегодня вечер второго размера. Моего размера. Народу набегает не так много, но работать придется на износ. Опять будут ноги гудеть, словно по минному полю десять километров шла, зато денег в кармане окажется немерено, если клиент попадется с деньгами в карманах, а не с фигушками, как в последнее время.
Дом, милый дом. Именно эти слова влетают в голову каждый раз, когда возвращаюсь в любимую однушку на окраине города. Да, ехать далеко до центра, но эту квартиру я люблю. Люблю ободранные обои, старую плиту, которую давно нужно заменить, скрипучую кровать. Даже этот древний комод люблю, хотя сломанная верхняя полка раздражает до ужаса.
И, конечно же, обожаю маленькую мяукалку, которая встречает меня каждый вечер в коридоре.
— И тебе привет, моя масечка, — взяв пушистый комок на руки, глажу шелковистую шерстку. Клеопатра ласково мурчит и трется о щеку. — Проголодалась? Сейчас тебя покормим.
Раньше я не хотела заводить домашних животных, но голубые глазки этой очаровательной сиамской кошечки не могли бы оставить равнодушным даже самого черствого человека на свете.