Проводник называет цену. Трехкратную. Я знаю, что спорить бесполезно, а ехать до моего города недолго. Поэтому, покорно кивнув, лезу за кошельком. Ох, сейчас я где-нибудь приткнусь, пару часов — и я дома. Господи, скорей бы!
— Да ты что, парень! Это же в три раза дороже! — возмущенно восклицает новый знакомый.
У проводника отваливается челюсть. Но он быстро приходит в себя и лениво цедит,
— Не хочешь, иди пешком.
Челюсть отваливается и у меня. Я пытаюсь остановить нового друга, но не тут-то было.
— У тебя, что, совести совсем нет!? — почти кричит вокзальный знакомец.
Конечно, у проводника совести совсем нет, но, видимо, ему неприятно, когда кто-то об этом напоминает. И он начинает злиться.
— Ну, ты, мужик, вали отсюда, пока я милицию не позвал!
— Зови! — уже откровенно орет мой герой.
В голове моей быстро проносится, что поезд стоит всего пять минут, а в этот вагон меня уже точно не пустят.
Мой защитник наскакивает на проводника, проводник орет. Собирается толпа. Единственное, что мешает моему герою перейти в наступление — это сумки в обеих руках. И я даю ему свободу для маневра, освободив от одной из них. Он тут же пытается схватить проводника за грудки.
Совершенно проснувшаяся, я рысью бегу вдоль поезда. Сумка на колесиках бьет по пяткам. Пробежав три вагона, в которые меня не берут, я замечаю, что в руке у меня чужая сумка — его, красная!
Галопом бегу обратно. У вагона толпа. Я с трудом протискиваюсь сквозь нее. Проводник уже белый от злости. В глазах горят красные огни вокзальной вывески. При свете перронных фонарей он похож на упыря.
— Ну, пошли отойдем! — кричит мой герой.
— Пошли, я тебя…. — орет проводник.
Они стоят, выпятив груди, и орут, а я сосредоточенно разжимаю пальцы героя, сжимающие ручку моей сумки. И пока он не размахнулся, вкладываю ему в руку его красную. Едва ли он замечает подмену.
Еду я в купейном. В тамбуре с выбитым окном. Весь путь до дома меня мучает мысль, что я позорно сбежала, бросив моего героя на произвол судьбы.
Мои друзья, супружеская пара, очаровательные люди (но конкуренты), хором заявляют: «Пьяный…». Я божусь, что он был совершенно трезв. С пьяным я не стала бы разговаривать.
— Обкололся. — немного подумав, говорит муж.
— А, может, просто дурак? — предполагает жена.
И этот вопрос: «Герой или дурак», постоянно всплывает, стоит мне вспомнить о происшествии.
Спустя месяц я снова ночью еду в поезде. Из незакрывающегося окна сифонит, я пытаюсь заснуть, скрючиваюсь, прикрываюсь жакетом… Нет! Спать невозможно.
Я иду по проходу и тут вижу знакомую мне красную сумку. Поднимаю глаза. Точно! Это он — мой герой!
Я радуюсь ему, как родному. С ходу начинаю просить прощения за то, что сбежала. Оправдываясь, что была измучена, что дети ждали меня именно с этого поезда.
Он великодушно прощает и мы усаживаемся рядом и болтаем, как добрые знакомые. Выясняется, что он должен выйти на станции, которую проезжал днем, и боится, что не узнает ее ночью.
— А, вообще-то нет. Узнаю. Там слева на рельсах цистерны стояли.
Он еще что-то говорит, я киваю. Вот и ответ на мучивший меня вопрос. Человека, который ориентируется на местности по движущимся предметам, умным никак не назовешь…