Творить молитву Иисусову, как все мы навыкаем делать, есть доброе дело. В монастырях возлагается это как долг. Стали бы разве возлагать, если б это было опасно?! Опасно то художество, какое придумали и приладили к сей молитве. Оно иного ввергает в прелесть мечтательную, — а иного, дивно сказать, в постоянное похотное состояние. Его потому надо и отсоветовать, и запрещать. А сладчайшее имя Господа в простоте сердца призывать всем надо внушать и всех к тому располагать. // Собр. писем. Вып. 7, №1102
Из молитвы Иисусовой не знать что сделали. Думают, что как только стал кто творить сию молитву, то этим одним уже все сделал. Молитва сия стала у них как заговор какой: твори ее, приложив к сему и те телесные положения, о коих инде говорится, и все получишь. Вот и мурлычут, а сердце остается пусто, и мысли бродят, даже и срамные движения приходят, а им ничего, будто все такое в порядке вещей. У иных приходит при этом малая теплота, и они кричат: вот благодать, вот благодать! И не вспомнят, что говорят опытные: смотри, придет легкая теплота, не дивись, это от естества, а не от благодати. // Собр. писем. Вып.5, №911
Ведай, что настоящий успех происходит внутри, незаметно, не выдаваясь, как совершается рост тела. Потому, когда возгласится у тебя внутри: а, вот оно! — знай, что это возглас вражий, представляющий тебе нечто кажущееся вместо действительного. Тут начало самопрельщения. Заглушай сей глас сразу. Иначе он, как труба, будет гудеть у тебя, питая самомнение. // Невидимая брань. Сс. 211–212
Сумасшествие от молитвы Иисусовой может произойти тогда, когда, творя сию молитву, не отстают от каких-либо грехов и привычек грешных, кои осуждает совесть. При сем внутри происходит глубокий разлад, прогоняющий всякую мирность сердца. Отсюда помутиться может голова и понятия придти в смятение и запутанность. // Собр. писем. Вып. 5, №912
Истинно христианская жизнь есть жизнь сокровенная со Христом в Боге. Она таинственна и в зарождении, и в путях созревания, и в своем совершенстве. Потому не всякий мистицизм есть ложный. Ложный мистицизм происходит от уклонения с правого пути восхождения к богообщению…
Уклонение в ложный мистицизм у отцов, подвижников трезвенных, называется уклонением в прелесть… Одни застревают на воображении, другие останавливаются на умоголовном делании. Истинный шаг делают те, которые, минуя эти станции, проходят до сердца и укрываются в нем. Но и здесь еще возможно заблуждение, потому что часть умно-сердечной молитвы есть самодельная, трудовая; а где мы, там всегда есть возможность падения в прелесть, точно так же как и в грех. Безопасность начинается, когда утвердится в сердце чистая и непарительная молитва. // Письма о духовной жизни. Сс. 231, 233–234
Кто в сердце, тот безопасен. Еще безопаснее, кто болезненно припадает к Богу на всяк час в сокрушении, с молитвою об избавлении от прелестей. // Путь ко спасению. С. 245
10. Необходимость иметь руководителя
Итак, с самого начала движения отвне внутрь… возможно уклонение в ложный мистицизм. Как же избежать этого несчастия? У отцов для этого указывается один способ: не оставайся один, имей опытного советника и руководителя. Если нет его, сойдитесь двое-трое и руководитесь взаимно при свете отеческих писаний. Другого пути к избежанию заблуждений мистицизма я не знаю, кроме разве особого благодатного руководства, которого сподоблялись немногие избранные Божии. Но это — особенности, а мы говорим о путях жизни, общих всем. // Письма о духовной жизни. Сс. 234–235
Еще одно недоумение: в деле умной молитвы надо иметь руководителя; где взять его мирянину? Там же, в миру, — и между духовными отцами, и даже между мирянами. То правда, что реже и реже становятся лица, к которым можно было бы обратиться за советами о духовной жизни. Но они всегда есть и будут. И желающий всегда находит их, по милости Божией. Жизнь духовная есть Божия жизнь; и Бог особое имеет попечение о взыскивающих ее. Возревнуешь только — и найдешь все благопотребное около себя. // Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. Сс. 384–385