Размышления на обсуждаемую тему встречаются и в записках выдающегося подвижника XIX века Георгия Затворника[30] под заглавием «Предпутие хотящим чести книгу иже во святых отца нашего Григория Синаита и не погрешати разума в ней лежащаго». Обращаем внимание на самое начало сего труда: «Мнози убо чтуще сию святую книжицу св. Григория Синаита, и не ведуще искуса умному деланию, погрешают праваго разума, мняще, яко единых безстрастных и святых мужей сие бе дело; и отсюду держащеся, по нынешнему обычаю, единаго псалмопения, тропарей же и канонов, препочивают на едином внешнем своем молении, и не разумеют сего, яко таковое песненное моление за немощь и младенчество ума нашего предаша нам отцы на время, яко да помалу обучающеся восходим на степень умнаго делания, а не до кончины на том пребудем. Что бо есть младенчественнейшее паче сего, егда внешнее наше моление устнами прочетши, радостным мнением повлачаемся, мняще; яко, велико нечто творим, единым количеством утешаяся и сим питающе внутренняго фарисея… Аще ли не могут внешния чувства ума от помысл уставити, прочее настоит нужда уму бежати от чувств в час молитвы внутрь до сердца, и стояти тамо глуху и нему от всех помысл. Аще же кто внешно точию удалится зрения, слышания и глаголания, получает некую тишину от страстей и помысл злых; много паче множае, егда удалит ум свой от пути чувств внешних, затворяя той во внутренней и естественной клети, или пустыни, насладится покоя от злых помысл, и вкусит радости духовныя, прибывающия умною молитвою и вниманием сердечным»{37}.
5. Наставник (К стр. 51)
«Молитвами и слезами умоли Бога показать тебе человека, который мог бы хорошо упасти тебя. Лучше называться учеником ученика, а не жить самочинно и обирать бесполезные плоды своей воли», — говорит Симеон Новый Богослов, преподобный отец X века.
Проблема старческого руководства одна из самых тяжелых. Понятно, что наставником в умном делании может быть только тот, кто сам уже прошел деятельный (покаянный) период подвижничества, то есть обрел благодатную молитву и начальное бесстрастие, или, иными словами, достиг периода созерцания. Подвижник, не прошедший до конца деятельный период, как подчеркивает владыка Антоний, «руководить другими не может. Это было бы крайне опасно, ибо таковой еще только шествует в покаянии. А тот, кто на пути покаяния, тот еще не достиг спасения. Кто сам в пути, тот еще ошибается и нередко истину обращает в ложь… Он сам находится под влиянием страстей, полностью им владеющих, как же может он кого-либо избавить от страстей? Не разумеющий истины вместо пользы творит ученику великое препятствие».
Понятно и то, что наставником умного делания может быть далеко не всякий созерцатель, не всякий опытный старец, хотя бы и прошедший весь путь молитвенного подвига. Таковой может знать особенности лишь своего конкретного пути, ибо личный опыт всегда субъективен. Между тем каждому ученику, в силу его индивидуальных особенностей, предназначена своя, особая стезя, и потому истинный наставник должен обладать благодатным даром — способностью вести каждого пасомого в соответствии с его предназначением и возможностями. Надо думать, таким даром обладал прп. Григорий Синаит, почему и был способен быстро и эффективно обучать огромное количество людей. Понятно, что обладатели столь уникальных даров в истории старчества встречаются нечасто.
Главная же трудность обучения по книгам связана с тем, что отцы могли указать в них только общие, универсальные положения, пригодные для всех. Когда же дело доходит до конкретных частных проблем, ученик-читатель остается с ними один на один.
Насколько углубился духовный кризис сегодня, можно судить, сопоставляя наше время с XIX столетием, — если и тогда в отношении старчества положение было весьма сложным, то что же говорить о наших днях. Игумен Марк (Лозинский) пишет: «Епископ Игнатий [Брянчанинов] всю свою жизнь искал опытного руководителя умного делания, но так и не нашел его. Много встречал он достойных старцев, но еще более — наставников, болезновавших слепотою и самообольщением. Наблюдая за духовным руководством подобных старцев, владыка пришел к убеждению, что никто не приносит столько вреда духовной жизни, как неопытный наставник. При этом достойно удивления то, что не только страстный наставник может погубить пасомого, но и старец святой жизни, не имеющий способности руководить другими, может нанести большой вред душе. Старцами-наставниками способны быть весьма немногие, а из этих немногих редкие могут быть руководителями в умном делании. Истинным наставником умного делания может быть лишь тот монах, который сам деятельно прошел все первоначальные этапы умного подвига, достиг уже некоторых степеней преуспеяния и имеет дар наставлять других. Нередко встречаются старцы, которые хотя и достигли совершенства в духовной жизни, но не могут удовлетворительно руководить другими»{38}.
30
Георгий Затворник Задонский (монах Стратоник; 1789–1836) — Георгий Алексеевич Машурин, дворянин, кавалерийский офицер, затем — строгий подвижник и прозорливый старец, нареченный в тайном постриге Стратоником. В возрасте 29 лет уволился с военной службы в чине поручика и поступил послушником в Задонский Богородицкий монастырь. По особому произволению Божиему удалился в затвор, пребыв в нем 17 лет вплоть до своей кончины в возрасте 47 лет. Собрание писем Георгия Затворника до революции многократно переиздавалось.