Тому же поучает в своих письмах великий Оптинский старец прп. Амвросий: «Прежде сердечной молитвы постарайся иметь молитву умную, держа внимание в персях и заключая ум в самих словах молитвы. Такая молитва проще и удобнее; и если в этой молитве будет успех, то, по свидетельству некоторых, она переходит и в сердечную… Кто сначала проходит правильно устную молитву, заключая ум в слова… а потом будет проходить правильно и умную молитву, со смирением держа внимание ума в персях, то по времени и без наставника у некоторых умная молитва сама переходит в сердечную. Впрочем, у кого не переходит, должны довольствоваться устной и умной… Устную молитву как бы кто ни проходил, не было примеров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую. И потому прежде всего должно держаться крепче устной молитвы, а потом умной, со смирением, а затем уж, кому удобно и кому благоволит Господь, переходить к сердечной, по указанию св. отцов, опытом прошедших все это»{65}.
Следует также обратить внимание на совет прп. Силуана Афонского[41]: «Если ум твой хочет молиться в сердце и не может, то читай молитву устами и держи ум в словах молитвы, как говорит „Лествица“. Со временем Господь даст тебе сердечную молитву без помыслов и будешь легко молиться. Некоторые повредили себе сердце, потому что усиливались умом творить молитву в сердце и дошли до того, что потом и устами не могли ее произносить. Но знай порядок духовной жизни: дары даются простой, смиренной, послушливой душе. Кто послушлив и во всем воздержан: в пище, в слове, в движениях, — тому Сам Господь дает молитву, и она легко совершается в сердце»{66}.
Наконец, нужно отметить, что на практике существует и иной подход, при котором уже на начальных стадиях умной молитвы предлагается «стать умом в сердце». Такие советы встречаем, например, в письмах свт. Феофана и схимонаха Иосифа Исихаста, речь о чем пойдет ниже.
7. Доступность (К стр. 54)
Всегда существовали различные точки зрения на проблему вседозволенности в занятиях умно-сердечной молитвой. С одной стороны, известны весьма авторитетные мнения о доступности этого делания для всех христиан и даже обязанности для всех молиться в сердце. С другой стороны, иногда встречается очень осторожное отношение к занятиям умно-сердечной молитвой, вплоть до строгих ограничений и предостережений. Сам возродитель и великий делатель умной молитвы прп. Паисий Молдавский (Величковский) писал архимандриту Феодосию, старцу Софрониевой пустыни, в связи с изданием своих переводов, что он объят страхом и трепетом, ибо «эти святые творения, как и прочие книги, как вещь продаваемая, предлагаемы будут не только монахам, но и вообще всем православным христианам; и по ним обучившимся самочинно, без наставления опытных, деланию умной молитвы как бы не воспоследовала прелесть»{67}.
Интересным примером в этом отношении служит история старца Афанасия Площанского[42]. Хотя это лишь частный случай, но он как раз и показывает, насколько может быть важен индивидуальный подход. Этот выдающийся подвижник был питомцем прп. Паисия. Великий учитель, видимо в силу каких-то личных особенностей отца Афанасия, не позволил ему до конца жизни приступать к умной молитве. «Схимонах Афанасий, имея запрещение от своего великого старца Паисия касаться сего высокого делания, проходил, по его наставлению, лишь устную Иисусову молитву»{68}.
Проживая последние годы в Площанской пустыне, отец Афанасий был наставником отца Макария[43], будущего святого Оптинского старца. Видимо, от него отец Макарий унаследовал чрезвычайную осторожность по отношению к умному деланию. Будучи уже иеромонахом, в возрасте за тридцать лет, отец Макарий, по смирению, все еще считал себя недостойным этого занятия. Архимандрит Леонид (Кавелин) пишет: «Можно с достоверностью полагать, что прохождение умной молитвы, по степени тогдашнего духовного возраста его [отца Макария], было преждевременным и едва не повредило ему. Стяжав впоследствии матерь дарований — смирение и оградив им высокое делание умной молитвы, старец предостерегал всех относившихся к нему от занятий сим высоким деланием прежде очищения от страстей». Такое предостережение было оправдано «многими опытами, во время долговременной духовной деятельности старца, на людях, повредивших себя самочинным (без опытного руководителя) и преждевременным упражнением в умной молитве»{69}. Это и побудило старца незадолго до кончины написать специальную работу — «Предостережение желающим проходить умную молитву»[44].
41
Преподобный Силуан Афонский (Антонов; 1866–1938) — канонизирован Константинопольской и Русской Церквами. Полвека подвизался в обители св. Пантелеймона на Афоне. Не имея личного наставника-старца, шел в одиночестве трудным и опасным путем внутреннего подвига. Рано получил необычайно высокую меру благодати и дар самодвижной молитвы, после чего в течение 15 лет вел непрестанную жесточайшую брань за бесстрастие. В те годы он спал сидя, один-два часа в сутки урывками — по 15–20 минут, все ночи и все силы отдавая Иисусовой молитве. Великий молитвенник, схимонах Силуан в молитве о всем мире духом проживал трагедию современного человечества. С 70-х годов известны случаи многочисленных исцелений от главы преподобного на Афоне и от части мощей, находящейся в Великобритании.
42
Схимонах Афанасий Площанский (Захаров; †1825) — дворянин, бывший ротмистр гусарского полка, с 30 лет подвизался в Нямецком монастыре. Известный старец, один из близких учеников и постриженник прп. Паисия Молдавского (Величковского). Наставник прп. Макария Оптинского. После 7-и лет жизни в Нямце пребывал во Флорищевой пустыни, Гороховском монастыре, Белобережской и Площанской (с 1815) пустыни, где и почил (17.10.1825). «Служил примером для всей братии, ибо был кроток, милостив и сострадателен, принимая каждого с любовью. Несмотря на все свои немощи, никогда не оставлял церковной службы и келейного правила. Находился в духовном общении со старцем Паисием (Величковским)».
43
Преподобный Макарий Оптинский (Иванов; 1788–1860) — великий Оптинский старец. Имел своим наставником схимонаха Афанасия (Захарова) — ученика прп. Паисия (Величковского). Затем был послушником и сподвижником прп. Льва Оптинского. Под влиянием о. Макария возникла целая школа российских издателей и переводчиков духовной литературы, благодаря ему были изданы уникальные рукописи и переводы прп. Паисия. Старец руководил духовной жизнью монастырской братии, окормлял сотни и сотни верующих, посещавших Оптину пустынь. На исповедь и благословение к нему приезжали А.К. Толстой, И.С. Хомяков, Н.В. Гоголь и А.Н. Муравьев. Вел обширнейшую переписку. По свидетельству очевидцев, «лицо его было светло от постоянной Иисусовой молитвы, творимой им; оно сияло духовной радостью». Старец мирно почил (7/20.09.1860) через час после принятия Святых Тайн.
44
Эта работа, изданная в Шамордине в 1913 г., в настоящее время опубликована в приложении к житию прп. Макария. См.: