39
кучей массы служилого дворянства было выделено компактное ядро „детей боярских лучших слуг"-зародыш московской гвардии XVIII в. В числе 1078 человек они были поселены под Москвой, вокруг столицы московского государства. Одновременное ограничение местничества во время полковой службы и составление „родословца" и „разрядной книги" преследовали ту же двоякую цель, что и петровский табель о рангах, т. е. умаление родовитой боярской аристократии и вместе тщательную фильтрацию худородных социальных элементов, устремлявшихся в среду московского дворянства снизу; иначе говоря, единую по существу цель торжества среднего дворянина.
В- третьих, к военной службе были привлечены все не только поместные, но и вотчинные земли, иначе говоря, единообразная сеть служилых отношений к московскому царю была наброшена на все владения феодальных князей и парализовала силу прежних внутриудельных феодальных отношений.
В- четвертых, были фиксированы нормы поместного и вотчинного землевладения.
В- пятых, общая площадь служилого землевладения увеличивалась за счет земель дворцовых, черных и монастырских.
В- шестых, за счет крупного княженецко-боярского вотчинного землевладения необычайно усиливается землевладение мелкопоместное служилое. Это последнее мероприятие, без которого были бы немыслимы блестящие успехи Грозного, в 70-х годах носило характер настоящей социальной революции, подобной тем, которые переживались одновременно и Швецией, и Данией. Так же, как и в скандинавских странах, революция протекала под энергичным напором растущего дворянства, а понятная оппозиция княженецких и боярских кругов отражалась Иваном IV гак же, как Эриком XIV или Фредериком II.
Наиболее острый и болезненный период этой аграрной революции, начатой еще дедом Ивана IV, совпадает со временем наиболее лихорадочной работы государства по подготовке к войне и организации дворянской конницы. „Пересмотр" поместных и вотчинных дач, своего рода „вывод" феодальных магнатов из их родовых владений и усиленное испомещение мелко-поместного дворянина особенно болезненно переживались в 1566-1572 гг. (от первого земского собора о Полоцкой войне до набега Девлет-Гирея). За эти шесть лет были разбиты старинные княженецкие удельные гнезда.
40
Вчерне социальная перетасовка была закончена, а потому естественной и неизбежной оказалась некоторая реакция на беспощадные крутые мероприятия революционных лет. Реакция надвинулась быстрее, чем ее ждали, может быть, потому, что над Москвой висела грозная татарско-турецкая опасность (набеги 1571 и 1572 гг.) и в перспективе новое мусульманское иго.
Дальнейшее углубление социальной революции грозило бытию государства. Царь Иван-политик нервный, но чуткий- сам же и стал во главе реакции и после набега 1572 г. объявил программу социального примирения и содружества социальных врагов. В разрядах 1573 года он обращается к войску с призывом службу свою государю показать и со службы не съезжать и параллельно производит новый пересмотр поместных и вотчинных дач с возвращением их по принадлежности старым владельцам. Может быть, этим примирением с „землею,, объясняются неясные намеки дипломатических донесений за 1573 год на то, что „московский царь точно ожил и с небывалою энергией обратился к западным - ливонским и польским - делам
Но реакция была не в силах обратить историю вспять, и титулованный родовитый боярин безвозвратно отдал свою социально-политическую власть дворянину, который сохранит ее за собой в течение трех столетий.
Торжество мелко-поместного дворянина означало гибель не только княженецко-боярского землевладения и социально-политической силы боярства.
Насаждение мелкого служилого землевладения повело к усиленной и иногда противозаконной эксплоатации поместного права - сложного комплекса феодальных и сеньериальных прав.
Все разраставшаяся борьба за рабочие руки обострялась обще-европейским экономическим кризисом, вызванным открытием Америки, войнами XVI в. и в частности Ливонской войной и специфически-русским процессом колонизации Поволжья и дикого поля или, что то же, запустением замосковного центра. Право крестьянского „выхода" еще в силе, но постепенно затеняется фактом крестьянского „вывоза" и с начала 70-х годов приостанавливается в своем действии специальными указами о „заповедных летах".
Боярской землей и мужицкой свободой расплатилось государство с дворянской конницей за ее ливонские походы.
41
Сложную систему мероприятий 40-70-х годов по организации служилого дворянства и дворянской конницы царь Иван осуществлял параллельно с загадочной и „бурной затеей опричнины ".
„ Опричнина “ - крылатое словечко, не без сарказма 1 пущенное в оборот самим царем, но официально не признанное,, было в обращении с 1565 по 1572 г., и в этом году, рак говорят о том печатаемые ниже „Записки опричника", было запрещено' к употреблению под угрозой строжайшего наказания. Но под названием „двора" или „удела" „опричнина" продолжает существовать в 70 и 80 годах, и за время своего существования успевает пережить значительные модификации. •
Но ни пересмотр княженецкого землевладения, ни разрастание опричной территории в Поморье, ни тем более „эпоха казней" не отражают собою идеи опричнины 1565 г. Изученная в своих социально-политических последствиях, „опричнина" по прежнему остается психологически загадочной реминисценцией удельного быта.
X Л7-
В борьбе за ливонское наследство и балтийские проливы столкнулись в Прибалтике все европейские державы.
Ливонская кампания (1558 г.) и шведско-датская семилетняя война (1563 г.) вызвала огромный спрос на наемников. Кавале- рами-авантюристами, бездомными ландскнехтами и рейтарами, пиратами и просто бродягами кишмя кишел весь Запад, все моря и океаны. В Германии их расплодилось „ что груш на деревьях".
Привлекаемые широкими операциями воюющих сторон по вербовке, наемники устремили свое внимание в Прибалтику… С первыми же успехами московского царя под Дерптом слухи о могуществе „московита" прокатились по всему Западу. Под ударами царя рушилась дряхлевшая, лишенная внутренней спайки, Ливония. В страну победителя, „дикаря-московита" отливали новые и новые волны ливонских эмигрантов, теснились жадные толпы всесветных авантюристов.
1 Опричнина - термин удельного времени; означает вдовью долю в княжом наследстве.
42
Широко раскрывал им ворота своей земли московский царь и, жадный до мастеров-оружейников, воинских людей, рудознатцев и золотоискателей, врачей, юристов и толмачей, встречал радушно, всякого иноземца. В московских слободках за Яузой на Болвановке и за Москвой-рекой в Наливках селились немецкие ратные люди-наемники, шотландские стрелки. На Балтийском море от имени царя пиратствовали Христиерн Роде, Клаус Тоде и Сильвестр Франк.
При дворе московского царя слагалась пестрая колония иноземцев-полоняников и выходцев из-за рубежа. Были здесь толмачи и ученые юристы-богословы (Каспар Виттенберг и Каспар Эльферфельд), военные инженеры и командиры немецких отрядов (немчин Размысл1 и Юрий Францбек, позже перешедший на датскую, а еще позже на польскую службу1 2); были врачи - „лекаря" (англичане Роберт Якоби, Арнульф Линзей, вестфалец Елисей Бомелий). Мелькают далее мало знакомые, но в свое время заметные имена Адриана Кальпа, Фромгольда Гана, Франциска Черри, Генриха Штальбрудера и др. Среди них в конце 60-х годов (1567-157Г) выделяются дипломатические агенты царя Ивана ливонцы, взятые в плен в 1560 г. - Иоганн Таубе и Эларт Крузе, авторы знаменитого проекта создания Ливонского королевства (1570-77) и в высокой мере интересного описания „тираннии" (эпохи казней) царя Ивана.