Черт возьми, подумал Кирилл, и эта женщина была моей?!
-Ну а нам что теперь делать? - спросил он.
-Нам? - брови Лены удивленно скользнули вверх. - Работать, что же еще! Надеюсь, ты не забыл: мы пригласили тебя, чтобы ты украсил наш замок многочисленными шедеврами изобразительного искусства. Лично я пока ни одного шедевра так и не увидела! - она покрутила головой из стороны в сторону, словно выискивая развешенные на стенах картины. - Или я просто плохо искала? - озорная улыбка обнажила ее ровные, жемчужные зубки и забавно приподняла курносый носик.
Черт возьми, эта женщина была моей!!!
Кирилл сел на постели, оказавшись рядом с ней. Аромат ее кожи, тонкий как у изысканного вина притягивал его, так же как и небрежно запахнутый халат.
-Значит, будем работать? - уточнил он, обнимая ее одной рукой, а второй берясь за поясок халата.
-Будем работать. - улыбнулась она, отвечая на его объятие.
Черт возьми, это моя женщина, не поверил он сам себе, опрокидывая Лену на спину и разрушая тонкую атласную преграду на пути к...
* *
Над черно-золотым стеклом
Струистым бередя веслом
Узоры зыбкого молчанья,
Беззвучно оплыви кругом
Сторожевые изваянья...
-Пять песо? - уточнил он и полез в карман.
После непродолжительных поисков среди однообразных серо-зеленых купюр отыскалось-таки произведение местного печатного двора. Найти его было тем сложнее, что автором сего валютного шедевра был проамерикански настроенный плагиатор, практически вчистую скатавший его дизайн с самой популярной денежки в мире.
Продавщица приняла купюру и протянула ему пакет с покупкой.
Выйдя на улицу, Кирилл взглянул на часы и обнаружил, что у него еще имеется некоторое время в запасе. Вряд ли Лена с Пашей явятся раньше срока.
Солнце едва начало скатываться к горизонту, но пальмы, щедро рассаженные вдоль дороги, надежно укрывали от его лучей, да и бодрый ветерок, тянувший с моря, тоже добавлял оптимизма. Кирилл не спеша шагал вниз по улице, наслаждаясь тишиной и покоем полуденной сиесты, очистившей город от праздношатающихся курортников, разогнавшей их либо по уютным, кондиционированным номерам, либо по освежаемым бризом пляжам...
Неистовая круговерть встреч - разговоров - переговоров - застолий - посиделок - баров - ресторанов - беготни - толкотни - разъездов - погружений, захватившая его с первых же часов пребывания на Карибах, немного смирила свой неистовый темп, став более размеренной. Вернувшись два дня назад с фантастических вулканических погружений, дайверы позволили себе как следует отдохнуть и... снова принялись за старое. Но уже гораздо спокойнее. Либо втроем, либо с группой они раз или два на дню выбирались в море полюбоваться кораллами или подразнить апатичных, вечно сонных акул-нянек и резких, вечно заведенных мурен. А сегодня, отлично погрузившись с утра возле роскошной, усеянной глубокими, таинственными гротами стенки, решили посвятить вторую половину дня живописи. Так, разнообразия ради.
Поскольку художественные принадлежности не попадали в сферу сервиса отеля, Кирилл разузнал на ресепшене, где их можно найти и отправился по указанному адресу. Там он обнаружил небольшую лавочку, которую в России наверняка окрестили бы "Тысяча мелочей", а здесь и вовсе оставили без названия. Среди грошовых трубок - масок - ласт, и прочего одноразового китайского спортинвентаря лежали столь же одноразовые фотоаппараты и столь же китайские рисовальные принадлежности. Скудность ассортимента не заставила долго колебаться, и Кирилл быстро присмотрел альбом побелее и карандаши поострее.
Друзья назначили встречу на берегу, возле дальнего мола. Купальщиков здесь было гораздо меньше, чем на пляже возле отеля, а деревьев наоборот - гораздо больше. Подходящее место, чтобы спокойно поработать...
Подходящее, подумал Кирилл, подходя к молу.
Паши с Леной еще не было.
Он повесил на пальму пакет с рисовальными принадлежностями и прошелся по берегу, оценивая натуру. С одной стороны - ничего особенного. Синее море, песок, выбеленный солнцем, да пальмы, согнутые ветром. Заурядный местный пейзаж. Но с другой - именно такой вот заурядный пейзаж они и искали.
Кирилл посмотрел на ослепительно яркое солнце, подумал и опустился на песок возле пальмы. Оперся о ствол, словно нарочно выгнутый так, что спина исключительно удобно ложилась на него и, подняв голову вверх, прикрыл глаза.
Солнце без труда проникло сквозь опущенные веки, представ перед его взором в виде раскаленного, ярко-красного диска. От него растекалось доброе, живое тепло, достигавшее, казалось, самого сердца.
Кирилл наслаждался им несколько минут, как вдруг почувствовал, что справа, неслышно ступая по песку, к нему кто-то подошел.
Разрывать контакт не хотелось, но и оставаться в безвестности также представлялось неправильным. Он совсем уже было решился открыть глаза, когда знакомый голос спросил:
-Загораем?
-Нет. - улыбнулся он и почувствовал, что Лена присела рядом с ним. - Глаза тренируем.
-Глаза?
-Ага. - подтвердил Кирилл. - Есть, знаешь, такой проверенный снайперский приемчик, позволяющий всегда держать глазки в тонусе.
-Сложный? Расскажешь?
-Да ради бога. Просто садишься в погожий денек, вроде этого, на самом солнцепеке и смотришь на солнце сквозь прикрытые веки...
-Разве можно смотреть на солнце? - удивилась Лена.
-Открытыми глазами - ни за что, а закрытыми - запросто.
-И долго нужно смотреть?
-Минут пять-десять, не больше. - ответил он, по-прежнему не открывая глаз.
-И что будет?
-Если я сейчас начну тебе рассказывать, это получится гораздо дольше, чем ты сама возьмешь и попробуешь. И менее понятно.
-А это не больно?
-Нет, это щекотно! - хмыкнул Кирилл.
-Ну-ну. - ответила Лена и замолчала. Несколько раз характерно пискнул мобильный телефон.
Кирилл почувствовал как она несколько раз повернулась, устраиваясь поудобнее, а потом успокоилась, найдя, видимо, оптимальное положение. Сам же он выждал еще немного, затем встал и, отвернувшись от солнца, медленно открыл глаза.
Хотя он и проделывал это уже не одну сотню (если не тысячу) раз, но все равно не уставал удивляться эффекту этого нехитрого приема. И синева морского простора и лазурь небесного свода, и бледная желтизна песка и зелень пальмовых крон, все, буквально все краски мира обрели невероятную, просто фантастическую яркость и глубину, блеск и сочность. То же самое бывает когда старую картину, десятилетиями пылившуюся в запасниках музея извлекают на свет божий. По мере того как осторожные, невесомые прикосновения освобождают ее от пыли, из-под серой дымки проступают истинные краски и полотно начинает играть как драгоценный камень. Если, конечно, оно было таковым изначально.
С реальным миром все еще сильнее. Контрастнее. Ярче.
Реальный мир - самое совершенное полотно и оно стоит того, чтобы смотреть на него широко открытыми и чистыми глазами...
Кирилл повернулся и присел на корточки перед Леной. Она сосредоточенно всматривалась в яркую звезду, раскалявшую пляж. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так: головка ее слегка поворачивалась, словно она хотела лучше рассмотреть солнечный диск сквозь опущенные веки.
Белый лиф купальника втугую обтягивал высокую, упругую грудь, не самого крупного, но все же впечатляющего размера. Яркие пляжные шорты скрывали ноги до колен. Легкие шлепанцы были небрежно отброшены в сторону.
Кирилл рассматривал ее лицо, размышляя: какое странное ощущение оставляет человек, когда он не спит, но, вместе с тем, и не открывает глаза. Лицо, живущее отдельно от глаз, передающее эмоции в отрыве от них, кажется настолько неестественным, что производит едва ли не отталкивающее впечатление. Словно перстень, в котором на месте самоцвета зияет дырка...