Но сколько бы мы ни отдавали времени работе, изыскивая и подключая к делу резервы, рационализаторские идеи, поддерживая всевозможные почины, мы слышали всегда одно и то же: «Еще поднажмите, еще». Но того нет, этого мало, и где мог бы полезно трудиться один экскаватор, мы посылали туда десятки землекопов. А чем заменить вышедший из строя или где-то застрявший буровой станок? И снова в ход идут кирки, ломы, лопаты.
Ноша, возложенная на меня, была весьма тяжелой и ответственной. Но она могла бы стать и вовсе невыносимой, если бы не помощь и поддержка горкома партии, когда его секретарем работал Бондаренко, парткома рудника во главе с Ильиным, позже Юровским. В нужный момент советом и делом помогал директор комбината И. И. Перцев. В том, что рудник набрал силу, работал устойчиво, первостепенную роль сыграли в буровом цехе инженер Мусин, взрывном— Мустафин, экскаваторном — Королев, электродепо — Никифоров. Главным механиком работал Желябьев, главным энергетиком Абыска-лов. На общерудничной конференции передовиков, где я выступал с докладом, приводилось много примеров, характеризующих труд рабочих. В моем личном архиве сохранился тот доклад. И вот я читаю: «ключник Губарев выполняет норму на 315 процентов, машинист экскаватора Кулиш — на 145, Вергунов — на 179, Сундетов — 146, Буков — 170, в транспортном цехе Горнов на 105 процентов, Латышев — 112».
Вместе с рудником строился поселок: жилье, ясли, детсад, больница, клуб, теплоцентраль, магазины. Строительство объектов рудника вел В. И. Язев — выпускник Московского строительного техникума, талантливый организатор со своеобразным характером. Язев позднее стал управляющим трестом «Прибалхашстрой», Героем Социалистического Труда. Работал заместителем председателя Карагандинского облисполкома, затем ушел на пенсию.
Много сил мы положили на озеленение поселка. С этой работой успешно справлялся назначенный мною на эту должность Ткаченко, который днями и ночами занимался посадкой деревьев, кустарников, любовно ухаживал за ними. Коунрад прямо на глазах превращался в оазис.
Как я уже писал, ход строительства комбината и сдача объектов в эксплуатацию строго контролировали ЦК КПК и Карагандинский обком. Часто в Балхаш приезжали ответственные работники ЦК, посещали нас корреспонденты центральных и республиканских газет. В это время я познакомился с первым секретарем Карагандинского обкома партии X. М. Пазиковым. С первых минут я почувствовал, что это опытный и знающий свое дело человек. Хаарактерная деталь: в бытность свою инженером, а позже руководителем рудника, я практически не встречал среди крупных деятелей некомпетентных людей, верхоглядов, и оттого думаю, что каждый из них прошел большую школу жизни, имел надежную, подтвержденную на практической работе специальность. Способных организаторов замечали, выдвигали, и они в сравнительно молодые годы занимали ответственные посты. Так было и с X. Пазиковым.
В тот свой приезд X. Пазиков вникал в наши проблемы, готовясь к предстоящему бюро обкома партии по проблемам Балхаша. И это еще одна примета времени, когда первый руководитель, что называется, самолично изучал положение дел на объектах и не по справкам и докладам подчиненных принимал решение, а исходя из собственных наблюдений и выводов. Поэтому, наверное, и высоко в партии слово первого руководителя.
Из тех лет наиболее памятным событием был вызов в Совнарком Союза ССР, где рассматривались вопросы развития сырьевой базы медеплавильных заводов. Конечно, очень волновался, переживал. Как-никак, а я ведь впервые вызван в Кремль. Стрелки часов, казалось, не двигались, сидел, как на иголках. Наконец раздался долгожданный звонок. Нас, директоров рудников, к девяти часам вечера приглашали к Н. Булганину, заместителю председателя СНК СССР. Я был крайне удивлен тогда строгим пропускным режимом. До начала совещания надо было получить приглашение. В помещении, расположенном с левой стороны Спасских ворот, выписывали пропуск. Офицер, выдающий документ, спросил: «По какому вопросу и к кому идете? Есть ли оружие?»