Впоследствии, когда после смерти Сталина обстановка изменилась и первым секретарем ЦК стал Пономаренко, он публично резко осудил карательные меры Шаяхметова и Сужикова против казахской интеллигенции.
Но вернусь к сессии. 17 апреля состоялись выборы действительного члена АН КазССР Д. А. Кунаева по специальности «горное дело». Избрали единогласно. После того, как К. И. Сатпаева освободил от должности президента и члена президиума тайным голосованием я единогласно был избран президентом АН КазССР. В поддержку моей кандидатуры, выдвинутой академиком А. Бектуровым, выступили академики С. Н. Покровский, Н. У. Базанова, К. П. Персидский.
Тогда в Академий было четыре отделениям минеральных ресурсов, физико-математических наук, биологических и медицинских наук, общественных наук. Отделения объединяли 19 научно-исследовательских институтов, 9 секторов, астрономическую обсерваторию и ботанический сад.
В соответствии с постановлением ЦК и Совета Министров республики задачи Академии заключались в том, чтобы значительно повысить эффективность научных исследований, углубить разработку важнейших проблем, укрепить связь с производством, расширить подготовку научных кадров, укрепить материально-техническую базу научных учреждений. Президиум провел ряд мер по улучшению и контролю научно организованной деятельности институтов, ликвидировал лишние мелкие звенья, провел аттестацию всех научных сотрудников.
Президиум начал регулярно проводить свои заседания, слушать отчеты научных учреждений и отдельных ученых. Все это преследовало одну цель: вооружить ученых конкретной программой действий. Жизнь требовала укрепление отдельных институтов кадрами по важнейшим направлениям научных исследований.
Моя работа в Академии совпала с периодом, когда все ученые от корки до корки штудировали труды Сталина, как, например, «Марксизм и вопросы языкознания», «Экономические проблемы социализма в СССР». Первая работа расценивалась как новое слово в развитии философии, теории исторического Материализма и языкознания. Сверхвыдаюшейся работой, эпохальным открытием и т. д и т. п. назывались и «Экономические проблемы...» Словом, в науке появилось еще два краеугольных камня.
Но это сейчас можно иронизировать. А тогда сколько дифирамбов было пропето на научных конференциях, собраниях, сессиях. Немедленно эти работы включили в программу учебных заведений, в программу сети партийно-политического просвещения, в учебники всех уровней и профилей. По указанию партийных органов десятки ученых АН выезжали в области, районы, выступали в аудиториях, на собраниях, на уроках. И всюду: гениально, гениально, гениально... Умер Сталин, прошел XX съезд КПСС, и все гениальные труды как ветром сдуло, они стали библиографической редкостью.
Но мы все верили ему. Верили даже те, кто отбывал сроки в ГУЛАГе и кто шел на расстрел с его именем на устах.
Вот в такое время мы жили и работали. Раздвоенными. Силы, ум, знания, здоровье отдавали для настоящего дела — и работали полезно, с отдачей. С другой стороны, били в ладоши, пока аплодисменты не перейдут в овацию. Я был потрясен докладом Хрущева на XX съезде КПСС как коммунист, был болен им и глубоко убежден, что не только репрессиями, но и человеческой раздвоенности в нашей жизни не место.
После детального знакомства с институтами я позвонил президенту АН СССР Н. А. Несмеянову, и тот попросил меня приехать в Москву и более подробно доложить о наших делах. Я приехал, и мы договорились с Н. А. Несмеяновым, вице-президентом И. В. Бардиным о поездке в республику группы ученых, чтобы они на месте познакомились с нашей работой, советом и делом помогли казахстанским ученым.
Такая группа вскоре приехала и очень плодотворно поработала в наших институтах. 7 декабря 1954 года на заседании Президиума АН КазССР свои выводы доложил председатель комиссии Ш. И. Агошков (ныне он академик АН СССР).