Отметив успехи отдельных институтов, он указал на серьезные просчеты в проведении исследовательских работ, слабую материально-техническую базу, отметил, что в ряде институтов чрезвычайно мало или нет совсем докторов наук, не созданы кафедры философии и иностранных языков. По мнению председателя комиссии, Академия наук республики развивалась однобоко, приоритет отдавался только геологической науке.
На состоявшемся заседании XIV сессии Совета по координации научной деятельности АН СССР, где рассматривались итоги работы комиссии, нашу Академию критиковали много и ощутимо, но и помощь Москва оказала весьма ощутимую, особенно в подготовке научных кадров.
В конце сентября 1952 года состоялся VI съезд КП(б) Казахстана. На этом съезде я был избран членом ЦК КПК и делегатом XIX съезда ВКП (б).
XIX съезд открылся 5 октября 1952 года. О его работе в свое время сообщалось предостаточно. Как известно, съезд открыл Молотов, с докладом выступил Маленков, а итоги съезда подвел Ворошилов. Сталин присутствовал на съезде раза два-три. Конечно, мы во все глаза смотрели на вождя народов и поражались несоответствию генералиссимуса на портретах и в жизни. Мы видели усталого, судя по всему больного человека.
Оживление среди казахстанцев вызвала сцена, когда Сталин подсел в президиум к Шаяхметову и о чем-то стал разговаривать с ним. Во время перерыва мы подошли к Шаяхметову и спросили его — о чем шла речь. Оказывается, Сталин интересовался развитием животноводства в республике, рекомендовал создавать оазисы в пустынных и полупустынных зонах Казахстана, используя подземные воды, а для решения кормовой проблемы советовал сеять суданку. Лишь перед закрытием съезда мы, делегаты, услышали голос Сталина. В последний раз...
После возвращения со съезда мы, что называется, засучив рукава, с новыми силами взялись за работу. На общем собрании АН в моем докладе «Об итогах работы за 1952 год и задачах на 1953 год в свете решений XIX съезда партии» я рассказал о деятельности научных учреждений республики. Не буду останавливаться на подробностях. Доклад полностью опубликован ‘ в «Вестнике АН КазССР».
Писать о деятельности институтов и отдельных ученых, ведущих свои исследования в области технических, биологических, физико-математических наук, потребовало бы очень много времени, К сожалению, надо отметить, что к ряду ученых руководство ЦК относилось неоправданно отрицательно.
Однажды меня вызвали к секретарю ЦК Шаяхметову. Я был принят без задержки, после взаимных приветствий секретарь ЦК попросил проинформировать его, над какими проблемами работают ученые институтов истории, языкознания и литературы. Вкратце я изложил ему, чем заняты специалисты названных институтов. Секретарь ЦК сказал, что историки АН медленно исправляют допущенные ошибки, институт языка и литературы плохо выполняет постановление ЦК о его работе. Я заверил, что делается все необходимое для исправлений допущенных ошибок, и институты ведут работу в нужном направлении. Мне казалось, что я как будто бы убедил его, и пригласил секретаря ЦК на дискуссию по казахскому эпосу, которую по решению ЦК следовало провести.
Шаяхметов сказал, что не может принять участие в дискуссии и на ней будет присутствовать секретарь ЦК по идеологии.
Когда я собрался уходить, Шаяхметов остановил меня и спросил:
— Что делает сейчас Ауэзов?
Я ответил:
— Не знаю, чем он занят, наверное, пишет новый роман.
Секретарь сказал:
— Вам, конечно, известно, что профессор Бекмаханов за вульгаризацию историй Казахской ССР и политически вредное освещение движения Кенесары Касымова советским судом осужден на большой срок. Также осуждены член-корреспондент К. Д. Джумалиев и ряд других ученых. Сейчас к нам поступают сигналы: плохо ведет себя Ауэзов, повторяет старые ошибки, фактически оторвался от Казахстана и живет постоянно в Москве. Надо его вывести из состава академиков, — сказал он в заключение. — На этом настаивает отдел науки ЦК
и секретарь ЦК Сужиков. Поговорите с ним, и вы убедитесь сами.
Я был поражен таким заявлением. И твердо заявил, что это невозможно. Ауэзов выдающийся писатель, известный деятель советской культуры, профессор Московского и Казахского университетов, готовит нам отличные кадры.
— Нас не поймут, — убеждал я, — не только ученые, но и весь его многомиллионный читатель. Кроме того, в уставе Академий нет такого положения, чтобы исключить из академии. Ведь академик — это пожизненное звание.
— Надо выполнять указание ЦК товарищ Кунаев, — сказал напоследок Шаяхметов. После этого я немедленно вылетел в Москву, чтобы защитить Ауэзова. Через отдел науки ЦК КПСС мне с большим трудом удалось отстоять Ауэзова. Об этом факте говорил на съезде писателей Казахстана П. К. Пономаренко в 1954 году. Когда он назвал мою фамилию и сказал, что я уклонился от выполнения указаний ЦК и защитил Ауэзова, проявив в этом деле большую принципиальность и упорство, я был, не скрою, приятно удивлен. Вот только одно меня смущало: откуда Пономаренко узнал о моих хлопотах? Ведь я ничего ему об Ауэзове не говорил.