Вещей оказалось 10 мест, без настольного хоккея и ноута.
Удивительно, прожив примерно такой же срок с Кэйт Фро™, вещей у меня, помнится, скопилось поболее. По крайней мере мы с Шурой подзае. лись таскать их сначала в Строгино вниз, а потом в Орешнике вверх.
Но, как говорится, насрал – вози. Посему исполнял я грузчицкий подвиг в одно лицо.
Доехал.
«Простил и отпустил…»
От Кати2 – днём на службе
Дмитрий Быков
Хотя за гробом нету ничего,
Мир без меня я видел, и его
Представить проще мне, чем мир со мною:
Зачем я тут – не знаю и сейчас.
А чтобы погрузиться в мир без нас,
Довольно встречи с первою женою
Или с любой, с кем мы делили кров,
На счет лупили дачных комаров,
В осенней Ялте лето догоняли,
Глотали незаслуженный упрек,
Бродили вдоль, лежали поперек
И разбежались по диагонали.
Все изменилось вплоть до цвета глаз.
Какой-то муж ничем не хуже нас,
И все, что полагается при муже, —
Привычка, тапки, тачка, огород,
Сначала дочь, потом наоборот.
А если мужа нет, так даже хуже.
На той стене теперь висит Мане.
Вот этой чашки не было при мне.
Из этой вазы я вкушал повидло.
Где стол был яств – не гроб, но гардероб.
На месте сквера строят небоскреб.
Фонтана слез в окрестностях не видно.
Да, спору нет, в иные времена
Я завопил бы: прежняя жена,
Любовница, рубашка, дом с трубою!
Как смеешь ты, как не взорвешься ты
От ширящейся ватной пустоты,
Что заполнял я некогда собою!
Зато теперь я думаю: и пусть.
Лелея ностальгическую грусть,
Не рву волос и не впадаю в траур.
Вот эта баба с табором семьи
И эта жизнь могли бы быть мои.
Не знаю, есть ли Бог, но он не фраер.
Любя их не такими, как теперь,
Я взял, что мог. Любовь моя, поверь,
Я мучаюсь мучением особым
И все еще мусолю каждый час.
Коль вы без нас – как эта жизнь без нас,
То мы без вас – как ваша жизнь за гробом.
Во мне ты за троллейбусом бежишь,
При месячных от радости визжишь,
Швыряешь морю мелкую монету,
Читаешь, ноешь, гробишь жизнь мою.
Такой ты, верно, будешь и в раю.
Тем более что рая тоже нету. ©
А дальше смотри ниже…
Как же она красива. Н-да, порода так и выпирает.
И чем всё это закончится, хотел бы я знать…
От Мэри
Владимир Набоков
Ты многого, слишком ты многого хочешь!
Тоскливо и жадно любя,
напрасно ты грезам победу пророчишь,
когда он глядит на тебя.
Поверь мне: он женщину любит не боле,
чем любят поэты весну…
Он молит, он манит, а сердце – на воле
и ценит лишь волю одну!
И зори, и звезды, и радуги мая —
соперницы будут твои,
и в ночь упоенья, тебя обнимая,
он вспомнит о первой любви.
Пусть эта любовь мимолетно-случайно
коснулась и канула… Пусть!
В глазах у него замечтается тайна,
тебе непонятная грусть…
Тогда ты почувствуешь холод разлуки.
Что ж делать! Целуй и молчи,
сияй безмятежно, и в райские звуки
твои превратит он лучи!
Но ты… ты ведь любишь властительно-душ —
но,
потребуешь жертв от него,
а он лишь вздохнет, отойдет равнодушно —
и больше не даст – ничего… ©
26 ноября 1918
Нам, "нормальным пацанам"™, даже отягчённым примесью культуры и легким налётом романтизма, женщин не понять никогда…
Впервые увидев её восемь лет назад, сразу мелькнула мысль: когда-нибудь хоть на минуту, хоть на час, хоть на сутки или ночь она будет моей. До сих пор сам не понимаю почему. Хотя не раз убеждался, что подобное бывает у меня, и, как правило, чувство это меня не обманывает.
И именно ей буду отдавать всего себя, именно ради неё будет бешено стучать моё сердце и слова метаться в голове, как шары на бильярдном столе после удачного удара, и именно ей будет распахнута моя угро-славянская душа во всю необъятную ширь…
Много всего произошло с тех пор и с ней и со мной. Жизнь у каждого текла по своим внутренним законам и сверялась каждым по собственным часам.
Потом она появилась вновь.
Не могу сказать, что в какой-то момент начал усиленно оказывать ей знаки внимания, пытаясь потихоньку, исподволь, включать своё BLUDOVское обаяние, но…
…Просто терпеть стало выше моих недюжинных сил – а терпелка у нас ого-го, – и возник тот самый роман в письмах, после которого она ушла в отпуск. Думал ли о ней в те дни, вспоминал ли «тихим, незлобливым, добрым словом» сейчас уже и не вспомнишь.