- Так вы из Чека?
Иванов хмыкнул подленько:
- Нет, барышня, из Святейшего Синода.
И повернулся к конвоирам:
- Ведите.
Вышли из церковной ограды и посадили помягчевшую Новодомскую в кузов грузовика.
Иванов открыл было дверцу кабины, но махнув рукой, полез со всеми в кузов.
Грузовик, чихнув нефтью, застучал стальными ногами по проулку.
Голос отца Василия за кадром на фоне уезжающего грузовика:
- Потому, что Бог положил на сердце исполнить волю его, исполнить одну волю и отдать царство их зверю, доколе не исполниться воля его.
Сцена 7.Квартира Срубова. Павильон. Утро. Зима.
Рядом спит со счастливым лицом Валентина.
Старые высокие напольные часы с медным маятником бьют, шаркая этим маятником, как калека, припадая на деревянную ногу, одной стучит, другой приволакивает, шаркая.
Срубов с тяжелой головой просыпается и с широко открытыми глазами садиться на кровати.
Срубов встает, потянувшись, поправляет одеяло на кроватке сына, которая стоит рядом. Лицо его проясняется до умильного.
Юрасик спит посмокивая губами.
Срубов, зевая и почесываясь, проходит в угол к громоздкому “мойдодыру” и с наслаждением плещется холодной водой, фыркая...
Сцена 8.Улица перед ГубЧК. Натура. День. Зима.
Грузовик, стуча стальными ногами и фыркая нефтью, тормозит перед воротами ГубЧК.
В сером небе тяжело трепетало ярко красное бархатное полотнище.
В кузове следователь Иванов, арестованная Новодомская и четверо конвоиров.
По лицу и взгляду Иванова видно, что Новодомская ему очень нравится, как женщина.
Новодомская в ладной потертой шубке, высоких галошах на меху. По ее виду можно сделать заключение, что она в полуобмороке, но глаза ее с любопытством стреляют вокруг.
Иванов смотрит...
...на ее красивое лицо...
...с восхищением?
Когда машина остановилась, конвоиры не шелохнулись, ожидая команды. А Иванов медлил расставаться с лицезрением арестованной.
Водитель, наполовину высунувшись из кабины, рявкнул:
- Стоим!
Иванов с сожалением:
- Выводи.
Конвоир, единственный среди них русский, теребит за плечо плохо соображающую Новодомскую:
- Пошли, что ль, бабочка.
Сцена 9.Квартира Срубова. Павильон. День. Зима.
Вся семья в столовой, после завтрака пьет кофе.
Срубов читает письмо.
Юрасик, играя чашкой,
- Пап, а правда, что ты всех врагов победил?
Срубов:
- Почти всех, Юрасик. Немного осталось. И будем мы жить в стране радости и всеобщего счастья.
Валентина, отбирая у Юрасика чашку:
- Перестань баловаться и не приставай к папе. Видишь: папа занят: читает.
Мать:
- Ты внимательно прочти, что родной отец пишет.
Срубов спокойно:
- Я читаю, мама, внимательно.
Срубов складывает письмо. Конверт в карман. Встает:
- Ну, мне пора...
В глазах у матери усталость и боль.
В глазах Валентины и Юрасика гордость за сильного, обтянутого в кожу отца.
Валентина:
- Андрей...
Срубов оборачивается. В глазах вопрос.
Валентина робко-настойчиво:
-...Ты бы принес мандаринов ребенку. Говорят: в Губком партии завезли...
Срубов:
- Не положено. Мы свое в прошлом месяце по пайку получили.
Сцена 10.Улицы города. Натура. День. Зима.
Срубов едет в легковом автомобиле. Напряжен. Вынул из кармана письмо. Развернул, стал перечитывать.
Закадровый голос отца:
- Андрей, представь, что ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью осчастливить людей, дать им мир и покой, но для этого необходимо замучить всего только одно крохотное созданьице и на слезах его основать это здание...
Сцена 11.Кабинет Пепела. Павильон. День. Зима.
За столом в кабинете Ян Пепел, член коллегии Губчека, как в мастерской за станком. Пишет безграмотно, но быстро. Стружками летит бумага с его стола на стол машинистки. Звонит телефон. Пепел берет трубку быстро:
- Губчека.
Одно ухо слушает, а другое контролирует стук машинки. Перебой. Остановка.
У машинистки красивое лицо принимает затравленное выражение. Голова в плечи.
Пепел ей кричит:
- Ну, пошла, пошла, машина! - и в телефон уже кричит, - Карашо, оформить письменно. Только факты. Никаких филозофий.
Сцена 12. Улица перед Губчека. Натура. День. Зима.
Автомобиль Срубова подъезжает к воротам Губчека. Срубов легко выпрыгивает из автомобиля и четким пружинящим шагом, кивнув часовому, идет к крыльцу. Резко открывает дверь, входит.
Сцена 13.Коридор Губчека. Павильон или интерьер. День. Зима.
Конвоир провожает Новодомскую по коридору. Впереди комендант Седов. Иванов сзади, чуть справа.
Сцена 14.Лестница Губчека. Интерьер. День. Зима.
Срубов поднимается по лестнице. Мимо часовых на каждой площадке. Уверенно стучат сапоги по голому мрамору из которого торчат только кольца для ковровой дорожки, которой давно уже нет.
Закадровый голос отца преследует его:
- Согласился бы ты стать архитектором такого строя? Я, твой отец, отвечаю - нет, никогда! А ты?.. Ты думаешь на миллионах замученных, расстрелянных, уничтоженных воздвигнуть здание человеческого счастья... Ошибаешься... Откажется будущее человечество от “счастья”, на крови людей созданного...
Сцена 15. Кабинет Пепела. Павильон. День. Зима.
Пепел посетителя глазами схватил, как клещами, в кресло усадил - как в тиски сжал. И пошел вопросами, как молоточками:
- Соввласть сочувствуете?
Посетитель мнется:
- Конечно. - и теребит ворот драного овчинного полушубка, хотя по его лицу с интеллектом, было видно, что он не привык к такого рода одежде, но в ЧК все ходили в рванье.
Пепел, откинувшись на спинку стула:
- Карашо!
Посетитель мямлит:
- Тут, наверное, ошибка. Я благонадежный и лояльный гражданин...
Пепел обрывает:
- Что? Благонадежность? Карашо. Но будем логичны до конца...
И Пепел написал на бумаге, то, что не хотел говорить при машинистке.
Записка крупным планом (деталь):
КТО СОЧУВСТВУЕТ СОВВЛАСТЬ
ТОТ ДОЛЖЕН ЕЁ ПОМОГАТЬ ДАВАТЬ.
БУДЕТЕ У НАС СЕКРЕТНЫЙ ОСВЕДОМИТЕЛЬ?
Посетитель оглушен, бормочет:
- Я, я не справлюсь... недостоин такой чести...
Но Пепел его уже заносит в список. Сует ему напечатанный на машинке лист:
- Согласны? Карашо. Это инструкция, прочтите...
Посетитель сопит, читает.
Пепел сделал паузу и добавил:
- Дадим благонадежность.
Сцена 16. Коридор Губчека. День. Зима.
Срубов открывает дверь своего кабинета, заходит и неторопливо закрывает дверь за собой...
Сцена 17.Камера в подвале. Павильон. День. Зима.
...металлическая дверь с лязгом захлопывается. Новодомская стоит у дверей с пустыми руками. Глаза в полумраке.
Арестованные зашевелились. Взгляды на нее. Тускло светит лампочка под серым потолком.
Сцена 18.Коридор Губчека. День. Зима.
Снуют сотрудники с портфелями. Барышни с бумагами, красивые и не очень, хорошо и плохо одетые. Стоят чекисты - курят. Часовые.