– Джон, я слышала о твоей клинике, которую ты построил. Она лучшая. Действительно лучшая. – Как ни в чем не бывало, продолжала Кэролайн. – Я могу рассчитывать на дружеский визит?
Он рассеянно кивнул… Но, всё же не мог уйти от вопроса, который так долго его мучал. Когда они снова сели за стол, Мэри сказала Кэролайн, о чём они говорили до её прихода.
– Так значит, вас гложут вопросы? Я понимаю. И думаю, что вы можете претендовать на то, что бы знать ответы. Мэри, – она посмотрела на смущённую Мэри, которая, словно набиралась решительности перед чем-то важным, – Джону пора узнать правду. Обо всех нас.
Мэри кивнула, внимательно посмотрела на Джона, и спросила:
– Чтобы вы хотели узнать? Я буду с вами честна, Джон, но надеюсь, что моя правда… наша правда, не принесет вам вреда.
– Какую роль во всем этом играет Том Найтли? – не понимал Джон. Он действительно не понимал и хотел разобрать во всей истории с самого начала.
– Однажды он узнал об этом… романе, и стал меня шантажировать. С Кэролайн, его связывали прошлые отношения, понимаете? Он, вдруг решил, что его жестоко обманули. Но, не об этом речь. – Мэри махнула рукой. Он был не очень хорошим человеком, Джон. Но, Оливер мог об этом узнать, а я не хотела скандала. К тому, же, он мог сказать об этом не только Оливеру. Понимаете? В один из дней я получила письмо от него с просьбой встретиться. Встречу он назначил у озера.
– Погодите, у того самого озера, где вы…
– Да, – кивнула Мэри, – где я чуть не погибла. – Он грозился всё рассказать мужу, если я не заплачу ему. Я пошла на встречу, а остальное вы знаете.
– Знаю? – Джон не до конца понимал, куда клонит Мэри. – Должно быть, вы ему заплатили не мало, если он вас больше не беспокоит. – Джон замолчал и отпил чай из своей чашки.
– Джон, вы серьёзно ничего не помните?
– Я не понимаю. Я о чем-то забыл? Простите, Мэри. Столько лет прошло. Что-то могло стереться из памяти.
– Джон, Том Найтли погиб под этим льдом. Не я одна ушла под воду. Но меня спасли. Спас человек, который пожелал остаться неизвестным. – Она внимательно смотрела на друга. – И знаете, чем больше я думала об этом случае, и этом человеке… – Она замолчала.
– Мэри? Что вы думали?
– Я поняла, что там, где оборвалась моя память… – Она опять замолчала, тщательно подбирая слова. – Не только я лишилась памяти. А и тот человек, который вытащил меня из ледяного ада и не дал погибнуть. Я вспомнила, этого человека, Джон и больше никогда его не забуду.
– И кто же это?
– Это вы, Джон. Вы спасли меня восемь лет назад. Вы вытащили меня из воды, но перед этим смогли отцепить от меня Тома, который тащил меня на дно. Я помню это Джон. Помню! Но, помните ли вы?
В голове у Джона гудело. Гул нарастал как настойчивый сигнал клаксона. Он словно оказался на оживлённой улице, где шумела толпа, машины, стучали о мостовую подковы… Мэри говорит какую-то чушь. Этого не может быть. Но, в то же время, перед внутренним взором Джона встала белая пелена воды. Обжигающе холодной воды. От неё сводило руки, но он знал, что то, что он держит в руках нельзя отпускать. Ни в коем случае, нельзя. Она не должна уйти на дно. Кто угодно, только не она…
– Мэри, – голос Джона прозвучал так тихо и сдавленно, что она с беспокойством подсела ближе к нему. – Мэри, как такое может быть? Как?
У него кружилась голова. Да, что там голова. У него кружилась целая жизнь. Словно в калейдоскопе мерцающих вспышек, он вспоминал. Он видел отрывки жизни. Чьей? Его? Её?
– Я не знаю, Джон. Не знаю. – Она ласково гладила его по дрожащей руке. – Я решила, что самое лучшее, что я могу, это разорвать эту связь между нами. Я боялась навредить. И себе и… тебе, Джон. Со временем, я поняла, что мы как близнецы. Можем взаимодействовать на расстоянии, и если нам суждено встретиться вновь, то так и будет.
Джон постепенно приходил в себя, но предательская дрожь в руках всё не прекращалась. Искать рациональное зерно в этом, он будет потом. Как только сможет сам всё обдумать. Как будто одна часть его жизни вдруг резко оборвалась. Или логически завершилась? Но, нет. Джон знал, что теперь, когда они вместе… Ему захотелось сказать снова вместе… Теперь всё будет по-другому. Всё будет так, как должно было быть. Так, как было всегда.