Эти представления попытался исправить Дж. Фрезер в своей книге "Фольклор в Ветхом Завете", предположив, что запрет смешивать мясную и молочную пищу является общим для скотоводческих народов и относится к пищевым ограничениям.
Но Дж. Фрезер допустил еще одну грубую ошибку. Рассматривая заповеди из 34 главы книги "Исход", он высказал утверждение, что эти заповеди не содержат моральных норм, а относятся к вопросам ритуала. Действительность же заключается в том, что все религиозные заповеди и запреты преследовали цель максимально уменьшить "беззаконие в среде народа израильского", то есть установить соответствующие моральные нормы.
Например, заповедь о том, что всех первенцев мужского пола нужно выкупить у Бога, преследовала цель запретить родителям самовольно приносить своих первенцев в жертву. (Жертва Богу первенца - самого ценного из детей - сулила и максимум прибыли.) А закон всенародно предъявлять убиваемый домашний скот перед входом в скинию собрания, по всей видимости, связан с обычаем всю добываемую пищу считать общей. Эта пища делилась жрецом поровну между членами племени, или шла на устройство коллективной трапезы. Но и позже, когда такой обычай стал неактуален, закон продолжал выполнять свою функцию: он препятствовал разобщению "народа израильского" и тормозил рост человеческого эгоизма. (Гласность обладает способностью превращать моральные нормы в нравственные.)
Но эти четко расписанные библейские законы и заповеди обеспечивали мир в обществе, пока имели авторитет и силу родоплеменные отношения, которым подчинялись евреи из "колен израильских". Когда же народ стал "многочислен", и старые законы перестали выполнять возложенные на них функции, их пришлось заменить всем известными заповедями: почитай родителей своих, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего и не желай его добра. (См. примечание 13)
Какой же моральный запрет мог связать смерть, а затем варку козленка в молоке его матери? Естественно, в первую очередь, вспоминаются законы молочного родства, которые, по всей видимости, возникли тогда, когда кровное родство уже не могло обеспечить мир в человеческом социуме. По этим законам причинить зло молочной матери, молочным сыну и дочери, брату и сестре считалось страшным грехом.
И в этом плане можно вспомнить очень интересные сказки, проливающие свет на это явление. Вот две из них.
"Сидит женщина-див с открытой грудью и варит в котле, полном воды, кольцо. Подошла к ней девушка, стала грудь сосать...
- Если бы ты не стала сразу сосать мою грудь, - говорит женщина-див, - я бы тебя съела." (Турецкая народная сказка)
"Алауган тихонько подобрался к великанше и стал сосать ее груди, затем, всосав молока, он без страха предстал перед женщиной и сказал: "С этого момента я твой сын, отдаю себя под твое покровительство и прошу выбрать мне невесту"". (Балкарская народная сказка)
В каталоге Ю.Е. Березкина "Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам" есть легенда индейцев пареси из Южной Амазонии с диаметрально противоположным смыслом. Вот ее суть: чтобы спасти свою жизнь, женщина хочет "брызнуть молоком из груди" в лицо герою, а тот "на нее не смотрит" (то есть "герой" отворачивается, чтобы ни одна капля молока не попала ему в рот).
Приведем еще содержание киргизской легенды об Искандер-хане и озере Иссык-куль.
У Искандер-хана была тайна: он был двурогий. Чтобы сохранить эту тайну, он казнил всех, кто его стриг. Когда пришла очередь стричь хана сыну бедной вдовы, она решила спасти сына и дала ему три лепешки, которые приготовила на своем молоке. После того, как юноша постриг хана, он хитростью заставил его попробовать материнские лепешки. Узнав, на чем приготовлены лепешки, хан понял, что стал юноше молочным братом и теперь не может его казнить. (См. также примечание 14)
Эта легенда в полной мере и без всяких вариантов объясняет смысл и цель запрета варить козленка в молоке его матери: у отведавшего такое блюдо молоко матери козленка окажется во рту, и, следовательно, он будет лакомиться плотью своего молочного брата. Таким образом, эта библейская заповедь приравнивала молочное родство к кровному. (Мясо, вымоченное или сваренное в свежем или кислом молоке, видимо, считалось деликатесом.)
Поняв смысл заповеди, приходится только удивляться, как точно и однозначно наши далекие предки умели формулировать законы. Но еще удивительнее, что непонимание этой заповеди привело к тому, что она выполняла и продолжает выполнять свое предназначение: евреи, строго придерживающиеся правил кошерного питания, чувствуют свое родство. (Здесь без воли Господа Бога явно не обошлось.)
Есть еще один серьезный вопрос библеистики, о котором необходимо сказать. Это вопрос библейской хронологии. Но сначала разберемся, как возникло современное календарное исчисление времени.
Потребность самого примитивного учета времени, видимо, родилась вместе с необходимостью считать срок беременности женщины. Позже систему счета времени по периоду беременности скота стали использовать и скотоводы. Охотнику календарь как таковой нужен мало, а земледельцу календарь нужен еще меньше. В своей книге "Предыстория под знаком вопроса" Евгений Габович пишет: "...ни в одной из многочисленных деревень в Эстонии, Казахстане, России, Голландии и Германии, в которых мне приходилось бывать, я не видел ни крестьян, ни агрономов, ни председателей колхозов, ни фермеров, которые ориентировались бы в своей сельскохозяйственной деятельности по календарю. По народным приметам - да, по влажности или сухости почвы - да, по ее температуре - да, по уровню зрелости зерна или овощей - да, но никак не по календарю!"
Как возражение против этого утверждения можно привести пример использования календаря в земледелии Древнего Египта. Но в Древнем Египте земледелие было подневольным, и знать, когда произойдет разлив Нила, или когда нужно посылать на поля рабов и полузависимых феллахов для выполнения тех или других сельскохозяйственных работ, входило в обязанности жрецов и государственных чиновников. (См. также примечание 15)
Тот календарь, который мы знаем сегодня, соединил в себе три относительно независимых источника, так или иначе связанных со временем.
Основой первого источника, из которого позже выросла историческая память, стал обычай с детства заучивать всю свою родословную. Память о предках позволяла древним людям сохранить жизнь: существование общих корней обеспечивало родство по крови и подавляло агрессивность. (Прародитель "рождает" не только своего сына, но и своего праправнука.)
Второй источник календарного исчисления времени возник из наблюдений за луной, солнцем, планетами и звездами. Эти наблюдения преследовали цель узнать будущее.
Третьим источником, который со временем впитал в себя и два предыдущих, стала война, а затем и торговля. Знание сезонной периодичности трудовой деятельности людей было необходимым, чтобы, отправляясь на грабеж или в торговое путешествие, не возвратиться с пустыми руками. Позже, когда возникли социальные, управляющие структуры и узаконилась частная собственность, календарь стал обслуживать время сбора налогов, права собственности и ее наследование.