Требовательный стук в дверь снова заставил его напрячься. Положив руку на кобуру с пистолетом, он спросил:
— Кто там?
— Дежурный.
— Чего надо?
— Мне — ничего. Тебя шеф вызывает.
— Зачем? — прощупывал почву Петр.
— Это спроси у него.
— Райхдихт там?
— Я почем знаю? Он мне не докладывает, — пробубнил дежурный и отправился к себе в дежурку.
Петр, поколебавшись, сгреб со стола остатки картотеки в сумку и запихнул в сейф. Перед выходом заглянул в зеркало — на него смотрела перекошенная физиономия с лихорадочно блестящими глазами.
«Нет, так не пойдет. Все на роже написано», — усилием воли Петр взял себя в руки и, придав лицу озабоченное выражение, отправился к Гопф-Гойеру.
В приемной никого не было. Он постучал в дверь. Из кабинета раздался голос Гопф-Гойера:
— Войдите!
Петр вошел и с облегчением вздохнул: Гопф-Гойер был один и копался в бумагах. Не поднимая головы, он махнул рукой на кресло за приставным столиком. Петр сел и ждал, что последует дальше. Подчеркнув карандашом что-то в документе, Гопф-Гойер отодвинул его в сторону и перевел взгляд на Петра. В его глазах была видна усталость.
— В каком состоянии находятся документы прикрытия на группу Бережного? — спросил он.
Петр оживился и бодро доложил:
— Личные документы отработаны полностью. Что касается командировочного предписания и справки о выписке из госпиталя, то я учел все последние изменения, внесенные комендатурами Южного фронта.
— Это очень важно. Здесь не может быть мелочей, — подчеркнул Гопф-Гойер.
— Господин подполковник, я предельно внимательно отношусь к данному вопросу. Вчера на занятиях с группой Бережного с каждым курсантом были подробно разобраны все нюансы, так что проблем не должно возникнуть.
— Надеюсь. Как оцениваете ее готовность в целом и каждого участника в частности?
Вопрос Гопф-Гойера неприятным холодком обдал спину Петра. В нем шевельнулось подозрение в отношении Якунина, но он не подал виду и спрятался за дежурной формулировкой:
— Извините, господин подполковник, я могу дать объективную оценку только по своей линии.
— И какая же она?
— Группа хорошо подготовлена.
— Кого можете выделить в лучшую сторону? — продолжал допытываться Гопф-Гойер.
Снова неприятный холодок зашевелился между лопаток Петра, и он запустил пробный камень:
— Бережного, Якунина и…
— С Якуниным не торопитесь, — перебил Гопф-Гойер.
— Почему? — сердце Петра екнуло.
— У Райхдихта возникли вопросы к нему. Язык и руки распускает там, где не надо.
— На него не похоже. На занятиях производил благоприятное впечатление. Может, чего лишнего на него наплели агенты Райхдихта? — пробормотал Петр, а в голове вихрем пронеслись мысли: «Эх, Миша, Миша, что же ты так? Где, кому, что сболтнул?».
Его оговорка вызвала на лице Гопф-Гойера усмешку. Вяло пожевав губами, он заговорил менторским тоном:
— Говорите, лишнего? В разведке, господин Петренко, ничего лишнего не бывает! Что же касается ваших благоприятных впечатлений, то поверьте старому разведчику, самые благоприятные впечатления могут оказаться и самыми обманчивыми. В нашем деле, чтобы не стать игрушкой в чужих руках, надо доверять только очевидным фактам.
— Извините, господин подполковник. Я только постигаю азы этого сложнейшего искусства, в котором вы давно профессор, — польстил ему Петр.
— Полноте, в нем нет предела совершенству, — снисходительно произнес Гопф-Гойер и, заканчивая разговор, распорядился: — Документы на Якунина отложите в сторону, пока Райхдихт не внесет ясность в это дело.
— Понял, господин подполковник. Сделаю немедленно, — заверил Петр и вышел из кабинета в смешанных чувствах.
С одной стороны, опасения, что Михаил оказался двурушником, развеялись, с другой — его отвод из состава группы и разбирательство, затеянное Райхдихтом, не только отодвигало восстановление связи с Рязанцевым на не определенное время, но и таили скрытую угрозу.
Возвратившись к себе, Петр забыл о работе и ломал голову, пытаясь понять, что же такого мог выкинуть Михаил, чтобы попасть под подозрение Райхдихта. Брошенная вскользь фраза Гопф-Гойера о языке Михаила только напустила тумана, и Петру ничего другого не оставалось, как строить догадки. Заниматься подобным неблагодарным занятием он не стал и решил прояснить ситуацию в разговоре с самим Якуниным. Но ни за обедом, ни за ужином они так и не встретились.
На следующий день при разводе на занятия Петр не обнаружил его и в строю курсантов. Загадочное исчезновение Михаила не давало ему покоя. Райхдихт, который мог пролить хоть какой-то свет на ситуацию, в коротком разговоре ничего не сказал. Лишь накануне заброски группы Бережной рассказал Петру о конфликте с Якуниным. В пылу ссоры Михаил не только съездил Якунину по физиономии, но и наговорил лишнего. В их конфликте Гопф-Гойер занял сторону Бережного, а Михаила откомандировали в абвергруппу-103.