Самоубийц среди них не было, и эмоции прорвались наружу.
— Крест, повышение и отпуск в фатерлянд? Шутники, однако, — мрачно произнес Райхдихт.
— Ну, почему же? Им из берлинских кабинетов виднее, — саркастически заметил Рейхер.
— На бумаге оно всегда гладко, — в тон ему сказал Бокк.
— Виднее — не виднее, от этого не легче. Задание выполнять не им, а нам, — констатировал Райхдихт.
— С кем? Остались одни идиоты! — в сердцах произнес Рейхер, и в его пудовом кулаке жалобно хрустнул коробок со спичками.
Петренко нервно заелозил на стуле, но сдержался и промолчал. Коляда насупился и принялся носком сапога растирать невидимый окурок.
— Господа, я вас пригласил не обсуждать приказ, а решать, как выполнять его! — резко оборвал ропот Штайн.
Разговоры прекратились, и Штайн продолжил:
— Задача действительно не из легких. Да, мы потеряли под Туапсе и Поти четыре группы, но наши потери не были напрасны, нам уже известна обстановка в районе предстоящей операции, а это почти половина успеха.
— От этого не легче! В такие сжатые сроки подготовить группу нереально! — воскликнул Бокк. Профессиональный опыт и интуиция подсказывали ему, что при дефиците кадров он мог стать первым кандидатом на должность командира диверсионной группы и, ища поддержки, обратил свой взгляд на Рейхера.
— Лучшие ушли с Загоруйко, — согласился тот.
— Вы что же, предлагаете мне потребовать от Гемприха и Берлина отменить приказ адмирала? — язвительно заметил Штайн.
— А почему бы не задействовать батальон «Бергман»? Там от безделья уже опухли, — вспомнил Самутин.
— Точно! — оживился Бокк.
— Действительно, а почему бы не объединить наши усилия? — предложил Рейхер.
Оживились и остальные. Но Штайн быстро развеял эту иллюзию и объявил:
— Оберлендер получил такой же приказ. Мы действуем на параллельных курсах. Поэтому, господа, хватит спорить. Я требую немедленно просеять все группы курсантов, особенно ту, что готовите вы, господин Петренко. Они, кажется, уже прошли курс спецподготовки?
— Да, остался только зачет, — подтвердил Петр.
— Есть подходящие экземпляры?
— Смотря для чего.
— На должность командира.
Петр развел руками:
— Таковых не вижу.
— В других группах такая же картина. Надежных и подготовленных командиров нет, — сухо констатировал Райхдихт.
Штайн помрачнел. Для него это не являлось новостью, но в душе он еще надеялся на чудо. Его не произошло. Оставался единственный выход — искать командира группы среди постоянного состава. Вот только кто? Штайн пробежался взглядом по подчиненным и задумался. От этого выбора зависел не только успех предстоящей операции, но и собственная карьера: должность временно исполняющего обязанности начальника абвергруппы-102 могла стать для него последней. Будущему командиру диверсионной группы предстояло оказаться пятым в «черном» списке тех, кто ушел с заданием под Туапсе; тихая туапсинская бухта, подобно гигантской воронке, безвозвратно втянула в себя все группы. Эта, пятая, должна избежать подобной участи и выполнить задание адмирала.
«Так кто ее возглавит? Кто? — размышлял Штайн и остановил взгляд на Самутине. Тот опустил глаза. — Люто ненавидишь Советы. И есть за что. Лишили всего — поместья в Полтавской области, чинов и звания. В девятнадцатом прибился к Петлюре и решил отыграться на большевиках. Прославился тем, что в Екатеринославле и Запорожье вешал на фонарных столбах без разбора и правых, и левых. Затем служил в контрразведке барона Врангеля. С особым садизмом пытал в севастопольских казематах лазутчиков красных. После разгрома войск «черного барона» бежал в Турцию, потом перебрался в Югославию, а оттуда — в Гамбург. Там тебя приметили и с тридцать шестого ты начал работать на нас. Съел собаку в шпионском деле. Но для предстоящей операции одной ненависти и опыта недостаточно. К тому же стар, чтобы козлом скакать по горам, и чересчур расчетлив, чтобы подставлять голову под пули», — пришел к такому выводу Штайн и перевел взгляд на Петренко.