Сначала Верочка посчитала повествование за не слишком удачную шутку. Она не любила юмора ниже пояса, Иратов это знал и почти никогда не использовал его. Что на него нашло? Перепил граппы?.. Но Арсений Андреевич всем своим видом показывал, что шутке нет места в его признании, все горькая правда, но есть надежда на восстановление прежнего состояния оперативным путем.
– Достаточно! – неожиданно резко попросила Верочка. – Мне не нравится. Противно!
Тяжело вздохнув, Иратов отправился в ванную и переоделся в халат на голое тело. Вернувшись в комнату, он некоторое время стоял истуканом, а потом одним движением распахнул полы халата и так стоял – высокий и одновременно кряжистый, с мощными ногами, объёмной грудной клеткой и светлой кожей.
Верочка смотрела на низ живота мужа так долго, словно осознания картинки не происходило вовсе, а потом констатировала:
– Иратов, у тебя нет хуя!
– Мне не нравится, когда женщины матерятся, – поморщился Арсений Андреевич.
– А мне не нравится, что у тебя его нет! Он пропал! – она нервно засмеялась.
– Ты думаешь, мне нравится? Я же говорил, что все можно поправить с помощью хирургии.
– Тогда это будет не твой… – Она сдержалась. – Не твой это будет!.. Но как все это могло произойти?
– Сам бы хотел знать ответ на этот вопрос, – развел руками Иратов, а потом запахнул халат, перевязав его накрепко поясом. – Но у меня его нет! И ответа тоже!
– Это ужасно!!!
– Ну а если бы я был на войне и получил такое же увечье?
– Ты не на войне! – она была исключительно шокирована и наполнена несвойственной ей злостью. – Ты потерял… потерял его в собственной постели!
Иратов и сам теперь разозлился, потому ответил ей жестко:
– Не нравится, не можешь принять меня таким – отправляйся вон!
– Ты выгоняешь меня при таких обстоятельствах? – растерялась Верочка.
– Я рассчитывал на поддержку! Я не готов к твоим обвинением, поэтому уходи! Немедленно!
Он зашел в кабинет и демонстративно хлопнул дверью.
Поднимаясь на свой этаж, Верочка терла руками лицо, будто стирая с него наваждение, галлюцинацию. Уже в квартире женщина выпила залпом два бокала красного вина и, упав в кресло, почти час тряслась в нервном припадке.
«Это инопланетяне! – судорожно думала она. – На Земле таких технологий мгновенной кастрации – без шрамов и неизменности гормонального фона – просто не существует! Или это какие-то бактерии?..»
Когда-то, давным-давно, в другой жизни, лет в двадцать, в своем родном городе Самаре Верочка трудилась фельдшером на скорой помощи и повидала за два года работы немало. Видела кровавое месиво в паху мужика, которому выстрелили мощной петардой в живот, сопровождала однажды трансгендера, у которого случился аппендицит. Там хоть что-то похожее на женские органы существовало… Инопланетяне, уверилась она.
Верочке стало стыдно. Если это инопланетяне, то зачем она с ним так жестоко – с человеком, без которого ей не жить, а жалко существовать!.. Конечно же, не сможет потеря Иратовым пениса кардинально изменить их отношения. Еще Верочка подумала о том, что, вероятно, у нее не будет детей от Иратова. И если она останется с мужем навсегда, то детей не будет никогда. Она выпила еще бокал вина, становясь опьяненно-безразличной.
Он сам к ней поднялся, понимая, что если уж врач-уролог был ошеломлен увиденным, то Верочка наверняка почти убита. Иратов застал жену спящей в кресле, осторожно поднял ее на руки и перенес в спальню. Раздел и укрыл одеялом. Уже уходя, он услышал: «Подожди!», остановился.
– Иди ко мне! – позвала.
Арсений Андреевич скинул халат и лег рядом с женой. Через мгновение он почувствовал ее ищущие пальцы внизу своего живота. Потом пальцы угомонились, и рука принялась гладить его лобок. Иратов успокоился, ему стало приятно, как кастрированному коту, которому тепло, которого чешут.
– Я люблю тебя! – пьяным голосом подтвердила Верочка.
– Спасибо.
Иратов перевернулся и стал целовать голое тело жены. Особенно он любил грудь, ту, которая чуть меньше, затем его полные губы касались ее живота, язык будто щекотал пупок, затем Верочка задышала чувственно и задвигала бедрами.
Отдыхая от односторонних ласк, Иратов вспомнил, как в далеком прошлом калека, лишившийся ног, передвигающийся на доске с подшипниками вместо колес, был остановлен его студенческой компанией вопросом: «Мужик, а как у тебя с этим?»
– Все ништяк! – ответил калека. – Женат, двое детей!
– Иди ты! – удивилась старшекурсница, комсорг МАРХИ Шевцова. – И все работает?