Фрагмент девятый
В Литве один человек занимает десять должностей, тогда как остальные исключены от исполнения их. А москвитяне (Moscus) соблюдают равенство между собой, множество обязанностей не возлагается на одного. Управление одной крепостью осуществляется одновременно двумя наместниками (prefectis), двумя писарями (notarii) в течение года или самое большее двух лет[338]. Это ведет к тому, что придворные (aulici), надеясь получить власть (praefecturae), более ревностно служат своему князю; и подданные пользуются милостью властей (praesidibus), поскольку в этом они должны дать отчет или предстать за это перед судом. Ведь осужденному (damnato) за взятки (repetundarum), надлежит вступить в поединок с пострадавшей стороной, даже с плебеем (plebeio). И пусть даже будет разрешено обвиненному (incusato) выставить на поединок другого вместо себя, все равно, если он потерпит поражение, обвиняемый (accusatus) приговаривается к уплате штрафа. Так что при дворе весьма редко слышатся жалобы на притеснения.
Даже и в повседневных делах блещет хитроумие этого варвара. Ведь он настолько ничем не брезгует, что продает мякину, сено и солому. На пирах же его используются большие золотые и серебряные чаши, называемые соломенными, то есть отлитые на выручку от сена и мякины. Осмотрительное распределение должностей приносит еще и ту выгоду, что те, кого он посылает защищать границы земель, исполнять общественные дела, а также отправлять зарубежные посольства, выполняют все эти поручения не на полученные от князя средства, а на собственный счет[339]. И если только все будет выполнено по приказу и повелению его, то в качестве вознаграждения они получают от него не наличные деньги, но отдельные из уже упомянутых префектур. Подобное этому было уже у римлян (Romanes), как свидетельствует Лука в Деяниях, гл. 24. «По прошествии двух лет,— говорит он,— на место Феликса поступил Порций Фест»[340]. А у нас, напротив, те, кого куда-нибудь посылают, даже если они еще не заслужили, все же вдоволь получают денег из казны, хотя многие и возвращаются, ничего не сделав. При этом они в обузу тем, через чьи владения лежит их путь, [и только] загоняют находящихся в их распоряжении лошадей, которых мы называем подводами (podwodas). А в Московии использование таких лошадей позволено лишь гонцу (tabellario), отправляющемуся срочно по государственному делу; быстро скача на них и часто меняя усталых (ведь повсюду для этого есть быстрые и свежие [кони]), они скоро разносят вести[341]. В Литве же канцелярия (canceiiaria) Вашего Величества не скупится на раздачу грамот (diplomatum) для такого рода поездок. Кроме того, наносится ущерб подводам, [которыми пользуются] для перевозки личного имущества придворных. И вследствие нехватки подвод мы без оповещения подвергаемся нападению врагов, опережающих вести об их появлении, посланные от самых границ. Ведь были не так давно освобождены от этой обязанности (ministerio) те, которые, издавна получив ее вместе с землей, должны были выполнять ее по всем дорогам от земель москвитян (Moscorum), татар и турок до стольного града нашего Вильны (ad Vilnam). Эти их привилегии (privilegia) следовало бы упразднить как вредные для блага государства. Имеется уже великое множество московских (Moscorum) перебежчиков, нередко появляющихся среди нас, которые, разведав дела и разузнав о деньгах, состояниях и обычаях наших, беспрепятственно возвращаются восвояси; пребывая у нас, они тайно передают своим наши планы[342]. А у татар они ходят в невольниках, у ливонцев (Livoniensibus) же таких убивают, хотя москвитяне (Mosci) не занимали никаких их земель, но всегда связаны с ними вечным миром и договором о [добро] соседстве. Более того, убивший получает кроме имущества убитого определенную сумму денег от правительства. Ибо открылось молящемуся Иисусу, сыну Сирахову: «Не верь врагу твоему вовек», «не ставь его подле себя, чтоб он, низринув тебя, не стал на твое место»[343]; если бы и мы руководствовались этими советами, то не потеряли бы ни крепостей, ни земель Северских (provincias Severenses). С ними отпали от нас Можайск (Mozaiski) и Ошомачиц (Ossomacitz)[344]. Города эти были бедны, когда перешли к нам, а от нас отошли богатые и усиленные целыми землями, которые были вверены их управлению (administrationi). Ведь это род людей коварных и вероломных, всегда неискренних и ненадежных. Вернувшись на родину и став полководцами (duces), они дерзко опустошали наши земли (regiones). Среди перебежчиков москвитян (Moscos), которые глубокими ночами убивали жителей Вильны и освобождали из тюрьмы пленников своего рода, был один священник (presbyter), который, тайно проникнув в королевскую канцелярию (cancellariae regiae), доставлял своему князю (ducem) копии договоров (foederum), постановлений (decretorum), указов (consiliorum). Другой купил у одной девушки евхаристию, используемую при таинстве причастия, для чародейства и ворожбы. И когда в 1529 году вся Вильна сгорела дотла[345], то такие вот пронырливые и преступные люди немедленно донесли своему князю (principi). Здесь в соборной церкви блаженного Станислава (Stanislai)[346], крытой свинцом с золочеными верхами, украшенной также драгоценными каменьями, вместе со многими золотыми, серебряными сосудами, сгорело и около трехсот старинных знамен, добытых в победах над роксоланами, москвитянами, (Moscorum), алеманами (Alеmanorum) и другими народами. После победы над москвитянами (Moscus) при Орше (ad Orsam) в день Рождества Девы Марии, 8 сентября 1514 г., когда убитых и взятых в плен было восемьдесят тысяч[347], к этим знаменам были присовокуплены еще 12. Ведь этим хитрым человеком перебежчику, возвратившемуся даже ни с чем, установлено вознаграждение: рабу— свобода, плебею — знатность, должнику, опутанному долгами,— свободу от долгов, преступнику — прощение. Есть у нас славная крепость и град Киев (Kiovia). Она, однако, как и прочие, запущена: с холмов ее, как гласит народная поговорка роксоланов, можно видеть многие другие места. Главная среди прочих крепостей и земель, поставленная на реке, со всех сторон окруженная полями и лесами, она обладает настолько плодородными и легкими для обработки почвами, что всего раз вспаханные на двух волах они дают щедрые всходы. Родятся также дикие травы, с корнями и стеблями, пригодными для пищи человека, и деревья с разными изысканными плодами, а также виноград. Чем более ухожен виноград, тем крупнее грозди; кроме того, по берегам реки в обилии растет дикий виноград. В дуплистых от старости дубах и буках роятся пчелы, мед которых изумителен на цвет и вкус.
338
О наместническом управлении городами в Русском государстве см.:
339
Об исполнении приближенными московских великих князей посольств за свой счет см. также: Герберштейн. С. 73—74, 298.
341
342
343
Любопытно, что Литвин цитирует книгу Иисуса, сына Сирахова (XII, 10, 12), которая входит в состав только православной Библии. С.
344
Говоря о потере ВКЛ Северских земель и замков, Литвин имеет в виду события конца XV — начала XVI в. В 1500 г. признали власть Москвы князья Новгорода-Северского, Рыльска и Радогоща В. И. Шемячич, А. С. Стародубский и др. Комментируя Литвина, К. Мельник предполагает, что говоря об Ossomacitz, Литвин имеет в виду Вязьму, расположенную на р. Осьме и взятую в 1494 г. московскими войсками под командованием кн. Даниила Васильевича Щени (Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Ч. I. Киев, 1890. С. 46). Но более вероятно, что Ossomacitz — это искаженное название владений кн. Василия Ивановича Шемячича. С.
В Хронике Литовской и Жемойтской встречается написание имени Василий Иванович Осемянович (или Осмянович, Осимитчич) вместо Шемячич. Хроника Быховца содержит сообщение о переходе князей Семена Ивановича Можайского и Василия Ивановича Шемячича со всеми городами: Черниговом, Стародубом, Гомелем, Новгородом-Северским, Рыльском на службу к Московскому князю (ПСРЛ. Т. 32. С. 99, 166, см. также с. 165). Стрыйковский называет Шемячича Osiemiaczyc и Osiemiatczyc (но именует его не Василием, а Семеном) (
345
346
347
В битве под Оршей 8 сентября 1514 г. польско-литовские войска под руководством Константина Острожского разгромили русское войско, возглавлявшееся Иваном Андреевичем Челядниным. Эта победа рассматривалась при ягеллонском дворе как реванш за потерю в том же году Смоленска (
Сражение под Оршей (без названия местности) упомянуто как «Великая битва» в Панегирике Деодата Септения виленскому канцлеру Альбрехту Мартиновичу Гаштольду при описании его победного похода на Великие Луки. (