– Отсюда ближе. Вылезай.
Они спрыгнули в дорожную пыль.
– Эй! Погодите… – повозившись в фургоне, Шимшон выбросил наружу туго увязанный рюкзак. – Вот, подарочек для Барбура.
– Нашел носильщиков… – недовольно буркнул Боаз, поднимая мешок.
Шимшон осклабился.
– Тебя подвезли? Подвезли. Вот и плати, пацан.
А ты как думал? В Комплексе забесплатно только собаки лают…
– Запомнил, Цахи? – сказал Боаз, глядя вслед отъехавшей машине. – Про забесплатно? Такие тут правила, братан…
Цахи кивнул:
– Везде такие. Пошли, что ли?
Следуя едва заметной тропинкой, они обогнули холм и остановились. Впереди, на расстоянии полукилометра пути, высилась темная масса Комплекса. Солнце село около часа тому назад; на кромке гор Биньямина, как слюна на губах, еще пенился его исчезающий, пузырящийся след. Ребята заходили с востока – возможно, поэтому огромное здание, торчащее между ними и умирающим вечерним светом, казалось бездонным провалом, черной прямоугольной дырой, грубо вырубленной в плавном, волнистом, нежно очерченном мире.
Боаз поежился.
– Молчи, – сказал Цахи. – Еще раз спросишь, хорошо ли я подумал, получишь по зубам. Будь там хоть ад, к мамаше я не вернусь. И в тюрягу тоже.
Он с отвращением понюхал руки.
– До сих пор табаком воняют. Сколько мы в этом фургоне просидели? Полчаса, даже меньше…
– Этот старикан на табачную фабрику работает, – пояснил Боаз. – А заодно подвозит посылочки для Барбура. С такой вонью можно собак не бояться. Что хошь вози – хоть траву, хоть гашиш – хрен учуют…
К проволочному ограждению подошли уже в темноте. Боаз позвонил по мобильному; через четверть часа в глубине двора вспыхнул луч фонаря, замелькал, задвигался, прочерчивая косые линии по земле и по грудам строительного мусора, приблизился, нашел ребят у забора и, надавав им пощечин, черканул указующе:
– Чего встали? Давайте сюда, к проходу.
За оградой ждал щуплый невысокий парнишка, по виду – их ровесник. Ступая за ним след в след, Цахи и Боаз миновали захламленный двор, вошли в здание и стали подниматься по лестнице – голой и узкой, без перил, словно растущей из темноты в темноту, подвешенной к темноте, парящей над нею. Последняя лестничная площадка перетекла в коридор. Здесь тьма то и дело уступала, отпрыгивая к стенам, вылетая в неожиданно открывавшиеся провалы оконных проемов – там, далеко внизу, виднелась реденькая цепочка шоссейных фонарей и тусклый прожектор над сторожевой будкой. Еще одна лестница, еще один коридор – и впереди забрезжил желтоватый мерцающий свет.
4
Приемная Барбура – некоронованного короля, босса и хозяина Комплекса – представляла собой обширный зал с четырьмя окнами, выходящими на задний двор. На чисто выметенном полу вдоль стен были набросаны матрасы, булькал чайник на газовой плите, с потолочных крюков свисали несколько масляных ламп. В углу, за низким столиком, развалясь на подушках, возлежали трое: здоровенный бугай с бугристыми от мышц плечами, молодой напомаженный красавчик и человек неприятного вида и неопределенного возраста – тощий, плешивый, с маленькой головкой и остро нацеленным утиным носом.
– Привет, Барбур, – сказал Боаз, останавливаясь посреди комнаты и стряхивая с плеча рюкзак. – Это от Шимшона.
Тощий кивнул и легко поднялся с матраса. В его облике и впрямь было много такого, что напоминало лебедя: длинная шея, волнообразно, вперед-назад-вперед изогнутая спина, немигающий взгляд кругленьких глазок, нос клювиком. Отчего-то эти детали, вполне привлекательные в птице, выглядели отталкивающими в человеческом воплощении.
– А это, стал-быть, от тебя? – Барбур обошел вокруг Цахи. – Заезд на отдых, стал-быть. Тебе сколько лет, пацан?
– Шестнадцать, – спокойно отвечал Цахи.
– Мой кореш по интернату, – помог другу Боаз. – Давно в деле. В Рамат-Авиве наседкой сидел, пока не повязали.
Барбур с сомнением покрутил клювом.
– Давно в деле! – фыркнул из своего угла напомаженный. – На фига тебе малолетки, Барбур? Развел тут детский сад…
Хозяин Комплекса словно ждал этого вмешательства.
– А тебя, Кац, никто не спрашивал. Разве в годах дело? Ты вот на два года старше, а ума – чуть, одна борзость… – он снова повернулся к Цахи. – Только учти, пацан, отдыхать у нас не придется. Тут пахать надо.
– Слыхал, – кивнул Цахи. – Забесплатно в Комплексе только собаки лают.
Барбур удивленно крякнул.
– Молодец. Быстро усваиваешь… Стал-быть, так и решим. Поможешь пока гидам, а там посмотрим – может, и на что другое сгодишься… – он сделал знак парнишке-проводнику: – Бенизри, сгоняй-ка за Ромео.